Тёрнер – самый известный «иллюстратор» поэзии Байрона. Он также является интер-претатором и комментатором произведений поэта. Этот «комментаторский» интерес был сформирован их общим пессимистическим взглядом на мировую историю. Исторический пессимизм и у Байрона, и у Тёрнера восходит к известной философской традиции, которую можно обозначить латинским выражением vanitas vanitatum. У Байрона эта идея нашла наиболее полное выражение в «Паломничестве Чайльд Гарольда», у Тёрнера – в поэтических комментариях к его собственным картинам. Цель этой статьи – исследовать общность во взглядах поэта и художника на историю как путь подъема и падения империй (древних и со-временных). Великими примерами из (европейского) исторического прошлого были «коло-нии и завоевания» (сэр Уильям Темпл) Греции и Рима. Упадок Венеции служил предупре-ждением для современной Британии, а падение Наполеона – для всей Европы. Сам Байрон стал, по мнению многих, культовой фигурой «романтического национализма», защитником, ~60~ на словах и на деле, антиимперских движений в Ирландии, Италии, США и особенно в Гре-ции. На мой взгляд, приписывание Байрону антиимпериалистических убеждений в духе дис-курса национализма (и постколониализма) есть проявление анахроничного модернизма. Ни он, ни Тёрнер не были антиимпериалистами. И в то же время важно подчеркнуть, что точка зрения последнего на историю империй, основанная на анализе современного ему об-щества, более нюансирована, чем у Байрона, и в конечном счете более оптимистична.
Turner is the best known ‘illustrator’ of Byron’s poetry. He is also a commentator on the po-et. That commentary was shaped by their shared historical pessimism. This was grounded in the philosophical tradition: vanitas vanitatum – most fully expressed by Byron in Childe Harold’s Pil-grimage and in Turner through poetic commentary upon his own paintings. This article aims to ex-plore this relationship through the portrayal of the rise and fall of empires (ancient and modern). The great examples from the (European) historical past were ‘the colonies and conquests’ (Sir Wil-liam Temple) of Greece and Rome. More recently, the decline of Venice served as a warning to contemporary Britain, and the fall of Napoleon to all Europe. Byron himself became a cult figure of ‘Romantic nationalism’, a defender, in words or deeds, of anti-imperial movements in the Ireland, Italy, the USA and especially Greece. I want to question this myth, and the entire discourse of na-tionalism (and post-colonialism) which imposes upon Byron an anachronistic modernism. In com-parison, Turner’s viewpoint, based upon the material circumstances of contemporary society, is more nuanced than Byron’s and, ultimately, more optimistic.
Предпросмотр статьи
