Статья: КАРЕЛЬСКИЙ ЯЗЫК В ЯЗЫКОВОМ ЛАНДШАФТЕ КАРЕЛИИ И КОНСТРУИРОВАНИЕ ЛОКАЛЬНЫХ ПРОСТРАНСТВ (2022)

3 марта 2022 г. на 90-м году ушел из жизни Лев Вальтерович Суни, советский и российский историк, доктор исторических наук, профессор Петрозаводского университета, специалист по истории Финляндии, российско-финляндских отношений.

Фото -проект «Отечественные этнографы и антропологи. XX век» 16 мая 2022 года ушла из жизни Татьяна Алексеевна Шрадер. Можно говорить о Татьяне Алексеевне в терминах институциональных заслуг и достижений, и тогда выстроится картина жизни незаурядного ученого, переводчика, организатора науки. Татьяна Алексеевна закончила кафедру скандинавской филологии Ленинградского государственного университета в 1961 г. Это очень престижное место учебы и в наше время: я помню, как сама училась на филологическом факультете СПбГУ в 1990-е гг., и студенты-скандинависты считались практически «избранными». Со студенческих лет судьба Т. А. Шрадер была связана с Северной Европой -с языками, а потом этнографией народов Скандинавии, с изучением богатейшего культурного наследия народов этого сурового и сложного региона, находящегося на стыке интересов мировых держав и векторов европейского развития. После окончания университета Татьяна Алексеевна поступила

16 мая 2022 года скончалась Татьяна Алексеевна Шрадер, кандидат исторических наук, человек, внесший большой вклад в скандинавистику, в изучение истории культурных и торговых связей между Россией и Скандинавскими странами, в дело укрепления дружбы между нашими народами. Особенно горько ощущать утрату автору этих строк, поскольку нашему знакомству более 65 лет.

Мне довелось ознакомиться с пьесой норвежского драматурга Хенрика Ибсена «Кукольный дом», а затем посетить спектакль на финском языке в Национальном театре Республики Карелия, который поставил польский режиссёр Анджей Бубень. Данный разбор будет делиться на две части: в первой -немного о пьесе, во второй -о самой постановке. Если задать вопрос, о чём же был «Кукольный дом» (который в отечественной театральной традиции известен также как «Нора» -по имени главной героини Норы Хельмер), то ответ я бы дал приблизительно такой: это история о ценности «целительного нигилизма» и возвращении в лоно традиции через него. Во многом, к такой точке зрения я пришёл, посмотрев спектакль, что не означает, что его посыл совпадает с тем, что я думаю о посыле пьесы. Вопреки бытовавшему ранее мнению, что пьеса является феминистическим агитационным материалом, я, как и сам режиссёр, отрицаю данную интерпретацию. Действительно, понятно, почему такую трактовку используют при объяснении сюжета, но, с моей точки зрения, такой взгляд является излишне поверхностным. Вопервых, потому что из обычной демонстрации каких-то феминистических тенденций, персонажей с такими взглядами не следует, что пьеса феминистическая. В противном случае можно дойти до абсурда и заявить, например, что Фёдор Михайлович Достоевский в романе «Бесы» пропагандировал революционные и либеральные идеи, просто потому что он их вкладывал в уста своих героев. Во-вторых, даже если демонстрируются персонажи, то есть героини со схожими взглядами или в схожем положении, то показать их можно по-разному.

После просмотра в Национальном театре Республики Карелия спектакля «Нора» по пьесе норвежского драматурга Генрика Ибсена «Кукольный дом» мне захотелось рассмотреть достоинства и недостатки этой постановки и понять, насколько точно её создателям удалось перенести идеи Ибсена на сцену. К несомненным достоинствам спектакля следует отнести его художественное оформление. Декорации заслуживают всяческой похвалы: простая белая платформа, имитирующая квартиру Хельмеров с минимумом мебели (несколько стульев, стол, диван) и парой игрушек на полу, по окончании какой-либо сцены вращалась, и на её белые стены проецировались картины норвежских художников-импрессионистов. Этот лаконизм интерьера придаёт пьесе новое прочтение и вневременной характер (разрыв с конкретной социально-исторической средой -норвежским обществом второй половины XIX века). Некоторые опрошенные мною однокурсники также одобрительно отозвались о музыкальном оформлении спектакля: музыка, оставаясь как бы фоном, тем не менее хорошо дополняла происходящее на сцене. Игрой актёров также можно восхититься, видно, что все они профессионалы, способные глубоко вжиться в образ своего героя и удивительно точно воспроизвести любые эмоции -радость, горе, тревогу, страх. Так, в финальной сцене мы видим в игре Андрея Горшкова (Торвальд) и Юлии Куйкка (Нора) всю тяжесть испытываемых их героями чувств: вспотевшее лицо Торвальда показывает его напряжение, а из глаз Норы проступают горькие слезы. Вместе с тем некоторые режиссёрские новации вызывают вопросы, например об уместности чрезмерной иногда экзальтированности главной героини и соответствии поведения героев нормам и ценностям общества, описанного Ибсеном. Гримасы, странные жесты и вульгарное поведение в отдельных сценах кажутся странными и ненужными для раскрытия основных мыслей произведения. В обществе владычества строгой протестантской морали (каким и была Норвегия в XIX веке) вульгарное поведение жены по отношению к другим мужчинам и даже к собственному мужу выглядит весьма странным. Сюда можно отнести поцелуй Крогстадтом Норы или периодическое ползание супругов по полу и мебели. Преувеличенные порой до гротеска жесты (танцевальные па, прыжки, хлопанье руками по столу в сценах общения Норы с доктором Ранком) противоречат самому норвежскому менталитету: строгости, сдержанности чувств и их проявлению через конкретные поступки. Скупость в проявлении ярких эмоций делает эти поступки более весомыми, поскольку мотивированы они скрытыми или подавленными чувствами

Несмотря на то, что в нашей жизни уже давно укоренилось такое искусство как кино, театр окончательно не забыт. Мы всё также с нетерпением стоим в очередях за билетами на всеми ожидаемый спектакль, сидим в уютных театральных залах в ожидании начала представления, наслаждаемся мастерством актёров на сцене и, в конце концов, испытываем катарсис от всего происходящего. Признаюсь, последний раз театр я посещал давно, а Национальный театр и вовсе в детстве. Можно сказать, что в сознательном возрасте в Национальном театре побывал впервые. Мне было интересно узнать, какова она жизнь петрозаводского театра в 2022 году, и постановка «Норы» по пьесе Генрика Ибсена стала отличной возможностью вновь окунуться в театральный мир. Всегда интересно наблюдать, как тот или иной режиссёр способен поставить литературное произведение или оформить его в виде фильма. Читая произведение, мы представляем себе образы героев, их выражение лиц, чувства, обстановку вокруг. И у каждого человека в голове своя картинка. Поэтому после прочтения любого произведения, я ищу в интернете его экранизации и постановки, чтобы узнатькак другие люди видят всю происходящую историю. Именно об этом я думал, знакомясь со спектаклем, который поставил польский режиссёр Анджей Бубень. С первых минут постановка вызвала у меня чувство некоего полёта. Оно было вызвано, прежде всего, музыкальным сопровождением, которое специально написали к постановке пьесы в театре. Музыка очень важна как для кино, так, в первую очередь, и для театра. Она помогает режиссёру показать своё видение происходящего на сцене или выразить свои эмоции, которые он испытывал при знакомстве с произведением.«Нора» -это пример того, каким должно быть музыкальное сопровождение в театральной постановке. Ничто так не выявляет талант режиссёра, как игра актёров. Можно сказать, что актёры -это куклы режиссёра, а всё, что происходит на сцене во время выступления -игра в кукольном доме. Пьеса Ибсена как ни одно другое произведение соответствует этой метафоре.

A NECESSARY INTRODUCTIONСоздавая наш Альманах, мы видели его прежде всего как научное издание, объединяющее специалистов в области истории, международных отношений, политических наук, культур, литератур, языков народов Северной Европы и региона Балтийского моря. Но с каждым новым выпуском мы всё больше убеждались, что в этом электронном издании мы можем и должны создать площадку и для совсем молодых голосов -студентов-гуманитариев, только погружающихся в нордистику. Речь идёт не только о первых шагах в науке -студенческие научные статьи уже публиковались в предыдущих выпусках и эту практику мы продолжим. Вопрос ставится шире: дать возможность нашим студентам, обучающимся аналитике в области нордистики, попробовать себя в разных жанрах -рецензия, эссе, литературная и театральная критика. Подобного рода работы выполняются в процессе обучения в высшей школе и порой их написание становится мощным стимулом для студента углубиться в избранную тематику или отрефлексировать своё отношение к избранной специализации. Площадок для издания такого рода работ практически нет, хотя, как нам кажется, публикация лучших из них даст высказаться и принесёт пользу не только их авторам, но и привлечёт к северной тематике других студентов. Кроме того, со временем эти тексты могут стать интересным историческим источником. В этом выпуске мы решили апробировать свои идеи, представив на суд читателей впечатления трёх студентов-нордистов ПетрГУ от премьерного спектакля Национального театра Карелии «Нора»

В 2022 г. в издательстве «Периодика» вышел в свет русскоязычный перевод книги Августа Вильгельма Эрвасти «Воспоминания о путешествии по Русской Карелии летом 1879 г.» 1. Это издание стало уже четвёртой переводной книгой в серии «Карелия в записках путешественников и исследователей» 2, которую совместно выпускают Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН и Карельское просветительское общество (Финляндия). Автор «Воспоминаний» А. В. Эрвасти (1845-1900) финляндский журналист, путешественник, писатель, издатель, специалист по статистике. Идея совершить путешествие в Русскую Карелию возникла у него в 1873 г., но осуществить её удалось только в 1879 г. Интерес к Карелии у А. В. Эрвасти появился в молодые годы. Его формирование связано с рядом факторов. Одно из первых впечатлений о Карелии А. В. Эрвасти получил после прочтения путевых заметок Элиаса Лённрота, которого он знал лично 3. Очевидно, что интерес к Карелии подогревался у молодого человека и через знакомство с «Калевалой». О глубоком уважении к этому эпосу свидетельствуют строки в «Воспоминаниях»: «… и каждый финн должен бы знать и помнить о нём

Саговая конференция -главное событие в жизни мирового саговеденияобычно проходит раз в три года. Однако из-за пандемии за последней конференцией, прошедшей в 2018 г. в Рейкьявике, последовал более длительный перерыв, и даже весной 2022 г. было до конца не ясно, не отложится ли конференция ещё на год. В этом году конференция проходила сразу в двух городах, сначала в Хельсинки, а затем в Таллинне, куда участники переплывали на пароме. Часть докладов была в дистанционном формате, однако многие всё же смогли приехать очно, что -при всех обстоятельствах 2022 года -казалось настоящим праздником жизни. Особенностью событий такого масштаба является их неохватность: одновременно всегда шло от четырёх до шести секций, и послушать все доклады было невозможно. В этом отчёте я зафиксирую то, что мне удалось послушать, а также опишу основные темы секций; с развёрнутыми тезисами большинства докладов можно также ознакомиться в открытом препринте 1. Круглые столы и дополнительные мероприятия я оставляю за рамками отчёта. За четыре дня конференции прошло три пленарных лекции по вопросам, часто возникающим в современном саговедении. Так, в первый день Нил Прайс поднял вопрос о необходимости и в то же время сложности междисциплинарного подхода к сагам. Хотя, как отметил Прайс, в современной скандинавистике с тезисом о необходимости междисциплинарного подхода никто не спорит, в реальности он применяется не так часто. Однако диалог между дисциплинами позволяет углубить наше понимание эпохи викингов, что, в свою очередь, создаёт основу для конструирования такого образа этой эпохи, какой был бы более близок к исторической реальности и в то же время учитывал бы специфику источников разных типов. По словам Прайса, конструирование подобного образа необходимо

Скандинавская линия «НордБук» -достаточно молодой проект московского издательства «Городец». Серия родилась летом 2020 г., в самый разгар пандемии. Два года -не такой уж большой срок для книжной серии, но всё же достаточный

Фото: Бэбиблог Переводчики Пётр Готфридович Ганзен (1846-1930) и его жена Анна Васильевна Ганзен (урожд. Васильева, 1869-1942) внесли неоценимый вклад в дело ознакомления читающей публики в России с произведениями писателей Скандинавии. Сказки Х. К. Андерсена в их переводе публикуются до сих пор, а драмы Х. Ибсена идут на сцене. П. Г. Ганзен познакомил также читателей Дании с книгами писателей России. П. Г. Ганзен в 1846-1881 годах Петер Эмануэль Хансен (Peter Emanuel Hansen) родился в Дании в 1846 г. Сначала он строил свои жизненные планы в расчёте на большую актерскую славу и поступил в Королевский театр. Однако громкий успех не пришёл, и в 1871 г. он разуверился в актёрской профессии, приобрел модную тогда специальность телеграфиста. Датская фирма под названием «Большая скандинавская телеграфная компания» (в России чаще использовали сокращённое название «Сторно») объявила набор телеграфистов на телеграфную линию через Россию и Китай в Японию.

Научно-исследовательский проект по истории каскада ГЭС на реке Паз, реке трех границ, стартовал в марте 2020 г. Де-факто исследование должно было охватить целую эпоху индустриального развития региона с 1906 по 1970 гг. ХХ в. Именно в эти десятилетия идея сооружения цепочки гидроэлектростанций на реке прошла путь от своего зарождения к полной реализации

Фото: журнал «Наука из первых рук» Юбилей -весомый повод для того, чтобы подвести некоторые итоги, оценить сделанное, наметить планы на будущее.23 июля с. г. отметил свое 70-летие Владимир Анатольевич Карелин -кандидат исторических наук, доцент, известный специалист по истории России и по истории русско-норвежских отношений, творческой деятельности которого посвященная настоящая статья. Владимир Анатольевич родился в Москве в 1952 году. Его отец Анатолий Васильевич был профсоюзным работником. В годы детства и юности юбиляра он являлся председателем профсоюза железнодорожников Мурманского отделения Октябрьской железной дороги. Мама Владимира Анатольевича Елизавета Григорьевна была медицинским работником. Владимир Анатольевич успешно окончил школу №2, одну из лучших в Мурманске, и в 1970 году продолжил обучение в Мурманском государственном педагогическом институте (далее МГПИ) на историческом отделении историко-филологического факультета. Поступление было трудным: при наборе в группу историков 25 человек конкурс составлял до 8 человек на место, причем документы подавали многие выпускники школ с весьма высокими баллами в аттестатах. При такой конкуренции Владимир Анатольевич при зачислении оказался в числе первых, сдав четыре вступительных экзамена на «отлично». Выбор в пользу отделения истории был не случайным: Владимир Анатольевич с детства интересовался гуманитарными науками, особенно историей, литературой и английским языком. В студенческие годы В. А. Карелин показал себя блестящим студентом: с увлечением учился, получив диплом с отличием, успешно проходил педагогические практики, занимался общественной деятельностью, выезжал в составе студенческого сельскохозяйственного отряда в Астраханскую область, где студенты занимались сбором помидоров

With this issue we resume the publication of such Chronicles, the publication of which paused after the last issue in 2011. This paper is structured similarly to the previous editions. It begins with the Chronicles followed by a listing of the published books and articles in the Finnish, Karelian and Veps languages. A distinctive feature of these Chronicles is that they were compiled from the national periodicals published in the Republic of Karelia: magazines Carelia and Kipinä, newspapers Karjalan Sanomat, Oma Mua, Vienan Karjala, Kodima.

Ускорившаяся к концу 1980-х гг. динамика перестроечных процессов в СССР с неизбежностью диктовала Финляндии необходимость оценки перспектив двусторонних отношений. Именно этому и посвящена монография Ю.-М. Ритванена1, название которой — «Крошащийся краеугольный камень» — не вполне точно передает её содержание, поскольку отражает не столько слаженную «работу в камнедробилке» двух сторон процесса, а в основном только одной, тогда как вторая в силу дряхления и безволия часто оставалась вялой, пассивной (хотя иногда и провоцирующей)

The goal of the article is to analyze symbols and rhetoric in the interlocking fields of religion and politics at the time of Civil War. The author comes to conclusion that during the celebration of the first anniversary of the revolutionary October religious symbols are being used for legitimization of power, sacralization of politics.

This article studies the frequency and contexts of mentioning the city of Petrozavodsk in the British press of 1850-1884, which included publications of the English, Welsh, Scottish and Irish counties. The use of an interdisciplinary method of content analysis made it possible to identify six contextual groups and divide all identified references into those related to: first, the production of steel and weapons; second, visits to the city by members of the imperial family; third, the construction of the railway; travel memories and travel recommendations; sixth, diseases in the city. The largest number of mentions of the city in the 19th century. falls on the Middle Victorian period and is thematically connected with military-industrial technologies, supplying the army. The thematic representation in the British press of the city of Petrozavodsk reflected the goals that the public and news agencies set for the British special correspondents sent to the North. On the pages of the British press, Petrozavodsk was presented as a center of military-industrial production, the achievements of which formed an opinion about the technical potential of the entire Russian Empire of the period under review.

The policy of attracting leading foreign specialists to the development of industrial production in Russia in the XVIII century, made it possible to make a significant technological breakthrough. Domestic enterprises created by new citizens of the country successfully competed with leading European manufacturers. A significant contribution to the development of high-tech production was made by a talented design engineer, a successful entrepreneur Karl Nikolaevich (Charles) Byrd. The first domestic steam engines, steamships (pyroscafs), industrial railways, bridge and architectural metal structures, other mechanisms and structures were created with the participation of a native of Scotland, submitted to the Russian Empire by K. N. Byrd.

The article presents how, against the background of the devastating cholera epidemics that swept away in Russia in 1830-1831, according to incomplete data, almost 200,000 lives, and in 1848-1849 much more, sanitary and anti-epidemic measures were taken in the educational institutions of the Ministry of Public Education. A feature of St. Petersburg University and the Main Pedagogical Institute was the residence of a large number of state students in the building of the Twelve Colleges and other buildings. The usual sanitary measures developed by that time by the administration of educational institutions on the recommendations of physicians, as well as special anti-cholera measures, which included daily monitoring of students to identify sick people, prohibition of their contact with relatives, cleaning of premises, and announcement of extraordinary long vacations, turned out to be very effective. If among the professors of the university there were sick and died from cholera, then among the students in 1831, according to archival data, not a single death was recorded, and in 1849 only one student fell ill with cholera.

By the 1990s gender identity became one of the most interesting topics for writers, inter alia Hannu Mäkelä, whose writings have not been profoundly analysed yet. This paper aims at tracing changes in the gender identity concept in the Finnish literature at the turn of the 20th-21th centuries using as an example H. Mäkelä’s novel Pieni paikka Kerbihan (A small place Kerbihan) published in 1991. This novel illustrates shifts in the understanding of gender roles in the literature of early 1990s. The analysis focuses on a greater social freedom and independence of female characters (in family relations, jobs, finances, social mobility, and leisure activities). The representation of male characters highlights their ambiguity, uncertainty and incapacity to act or think independently. Having lost their traditional social dominance, they were merely adjusting to the new environment. The deadly disease of the main male character is a metaphor of his weakness, and his desperate attempts to cling to the outdated gender roles are ironically presented as pathetic.

The imperial government’s attacks on the autonomous rights of the Grand Duchy of Finland had a significant impact on the life and oeuvre of the national writers, including Kyösti Wilkuna (1879-1922). His literary works are valuable historical sources that contain information about some aspects of building the Finns’ cultural memory, but they have not yet been studied from this point of view. The purpose of the article is to analyse some denotative and connotative meanings of Kyösti Wilkuna’s historical adventure novels depicting the Finnish aspect of the wars between Sweden and Russia, especially the period of the Great Wrath, or Isoviha. The author concludes that these novels’ contemporary reader not only learned an interpretation of the past, but also discovered connotative meanings in the text that were constitutive of an element of the image of the Other for the Finnish identity.

The article discusses the idea of creating a unified digital database Karelian Runes and its first implementation as a collection based on the open corpus of the Veps and Karelian languages VepKar. The concept of a database containing Karelian runes of various genres is based on foreign experience and corresponds in structure to the Old Poems of the Finnish People (SKVR) corpus. The presence of a digital corpus of runes will allow in the future, within the framework of international activities, to integrate the Karelian database with the databases of Finland and Estonia in order to use a single toolkit for comparative analysis of folklore material developed by foreign colleagues within the framework of the FILTERI project.

FOREWORD 26-27 октября 2022 г. в г. Петрозаводске состоялась XIX научная конференция «Бубриховские чтения: языки и культуры в эпоху цифровизации». Чтения, история которых продолжается с 2000 г., были приурочены к Году культурного наследия народов России, а также началу Международного десятилетия языков коренных народов. В рамках конференции обсуждался широкий круг вопросов финно-угорского языкознания, фольклористики, литературоведения, истории и современных этносоциальных процессов, актуальных в период цифровизации научного знания. Данный ракурс хорошо прозвучал в первый день конференции, который был полностью посвящён цифровым технологиям и ресурсам в языковой сфере. Слушатели познакомились с новыми языковыми ресурсами, ходом пополнения и изменения уже существующих, с реализацией новых технологических идей в сфере распознавания карельской речи, развитием корпусной лингвистики на примере вепсского и карельского языков. В содержании докладов проявилась качественная переориентация научно-исследовательской работы сектора языкознания ИЯЛИ КарНЦ РАН на работу с «цифрой». Во второй день конференции фокус был смещён на социолингвистические и иные аспекты исследования прибалтийско-финских языков. Прозвучали доклады из разных областей научного знания, во многом основанные на полевых, экспедиционных материалах. В их числе были и результаты экспедиций, проведённых представителями научных и образовательных учреждений из-за пределов Карелии. Часть из них публикуется в данном выпуске. Совмещение этих взглядов снаружи и изнутри составило отдельную ценность дискуссионного блока конференции. Интересно звучали аналитические доклады по особенностям

A series of the photos from the collection of the Murmansk Regional Local History Museum illustrates the construction works of the hydroelectric power stations’ cascade on the Paz river in the Pechenga district of the Murmansk region in the 1950s-1970s.

concerning the 1906-1918 Norwegian-Russian relations in the Far North, including the 1906-1913 negotiations on exploiting the hydro resources of the Paz river and some aspects of the border relations during the WWI.

The article argues that Clári saga presents a rare example of plot, genre and style contamination. Its composition unites two plots: the bridal quest (involving the trials of the eponymous hero) and the taming of the shrew (involving the trials of the heroine). The latter appears unmotivated (because by the end of the bridal quest narrative the heroine is sufficiently tamed by the loss of her virginity) but can be accounted for by the influence of the canons of the fairy tale. In terms of genre, as is shown in the article, Clári saga combines themes and images of the fairy tale, chivalric romance and exemplum. The saga is permeated by characteristically folklore motifs and compositional features: its structure is determined by the use of the sacred number three (three trials of the hero, three trials of the heroine, three scenes of the hero’s flogging, three scenes of blows received by the heroine from the hero, three visits of the hero, three scenes of the construction of tents, three episodes of Perus’ reign etc), endowed in the narrative with an enhanced magic effect. The genre of romance is dominant in the first part of the saga through the following characteristic features: the action is set in a chivalric milieu; the characters belong to courtly society, with its luxurious way of living and sumptuous feasts; and canons of chivalrous behaviour and courtesy are observed by all characters except the main ones. The second part of the saga with its inherent misogyny and didacticism, focuses on the trials of the spirit and the body, the action takes place in an atmosphere of extreme poverty and is centered on sufferings, hardships and deprivations, aimed at testing the endurance and loyalty of the heroine and providing a model for other women, thus paying tribute to the genre of exemplum. Genre contamination is sustained by the stylistic features of the saga, characteristic of exempla (‘learned’ style, Latinised syntactic constructions, Latin borrowings), folklore (proverbs, repetitions, parallelisms, an emphasis on numerals) and chivalric romance (cf. the use of words: kurteiss ‘courteous, chivalrous’, kurteisi ‘chivalry, courtesy’, riddari ‘knight’). Borrowings from Middle Low German, which in the context of the saga in some cases acquire emotionally coloured pejorative connotations, are mostly given the function of a stylistic device and become an integral part of the speech characteristics of heroes. Whether the compiler of the saga was a translator or a creator, whether his name was Bishop Jón Halldórson or Bergr Sokkason, he perfectly mastered the art of narration: by creating the effect of the author’s presence through rhetorical questions, by enhancing the impact of the story with the help of references to collective wisdom, proverbs and sayings, by using multiple verbal games and by employing borrowings from Latin and Middle Low German in the speech characterisation of heroes. His literary gift and sense of style made Clári saga not only a model for numerous imitations in the Middle Ages but also a source of entertainment for today’s readers.

In the paper I state, that in the 12th chapter Röyhkä raises narration about life and death to metaphysical level. I present the literary means, by which Röyhkä rejects subjectivity typical for previous chapters. To achieve generalisation Röyhkä changes the main character from the artist to an average Finnish soldier, provides shifts of voices within the same character, emphasises nature as the place of sublime experiencing and creates allusions to classics of national and world literature. I point out compositional elements promoting generalisation of concepts of life and death. I defend the statement concerning raise of concepts of life and death to metaphysical level by implementing methods of compositional, poetical, textual and intertextual analysis. I discover that the novel can be divided into two parts. On the one side, there are chapters 1-11 and the 13th chapter telling about existential experiences of the artist feeling himself an outsider. On the other side, there is the 12th chapter, which focuses on metaphysical experience of a person participating in a war. I make a conclusion that the character of a Finnish soldier is necessary to generalise intensive life experience. It also helps Röyhkä to place the novel into the national and worldwide tradition of humanistic war literature. The study is of a current interest, because it presents the analysis of a literary work typologically belonging to high modernism but being exceptionally created in the era of postmodernism in 1987, thus becoming an unordinary artistic phenomenon. Modern authors, who rejected the philosophy of postmodernism, find themselves outside the core of literary process also in the age of the Fourth Industrial Revolution, which effects in marginalisation of their art revealing as unwillingness of big publishing houses to publish and literary agencies to sell literature of such authors. Marginalisation of non posthumanistic art deprives readers of access to literary works of this kind and decreases research demand among the academic community. This tendency endangers high modernistic literature in modern conditions, resulting in the fact, that highlighting and studying literary pieces, created as continuation of high modernistic tradition and thus presenting high, fundamental art, are currently needed. Along with the said above the conclusion in this paper is preceded by the chapter dealing with reception of Röyhkä’s literary work in Finland in the 21st century. I explain Röyhkä’s boundary location in the modern system of Finnish literature by the fact of hypothetical change of formation types of writers in the 2010s. The study is new, because the literary work by Röyhkä has been studied a little in Finland, and in Russia it is not studied at all, especially in the light of coexistence of modernistic and postpostmodernistic art traditions.

In the 1950s-1970s, a cascade of hydroelectric power stations was built on the Paz river in the Pechenga district of the Murmansk region. Construction had a special feature - for almost twenty years on the border area it was carried out by Norwegian and Finnish firms and workers. Based on the materials of the regional newspapers Sovetskaia Pechenga and Poliarnaia Pravda, an analysis is made of the coverage of this process in the local press.

This article discusses the first negotiations between the two neighbouring states of Norway and Russia concerning exploitation of the hydropower in the border river in Pasvik. Based on in-depth research in Norwegian and Russian archives, the article traces the different interests and initiatives on both sides of the border, on the local and regional levels as well as on the national level. The article concludes that despite efforts from Norwegian entrepreneurs and state actors to reach an agreement, the issue remained unsolved before the start of WWI.

The article based on the material of the Old Icelandic Brennu-Njáls saga deals with identification of medieval Icelanders in the society with the help of personal names, patronymics and nicknames. And if, as the analysis of the saga shows, personal names were a means of individual identification of a person, the generic names, on the contrary, connected a person with his family and especially with his namesake ancestors. The goals of the latter were also fulfilled by patronymics, toponymic and generic nicknames, while all other types of nicknames contributed to the individualization of a person. It can be argued that the generic identification of a person in medieval Icelandic society was based on the genealogical principle, and the individual identification complemented it, still relying on it, despite the fact that they were outwardly opposed.

The article deals with the activities of Scandinavians who came to Byzantium directly from the North during the Viking Age. The main stimulus for their travels to the Empire was acquisition of riches and fame. Both goals were best achieved by military service in the Byzantine army and fleet from the beginning of the tenth century and in the emperor’s guard since the end of the tenth century. The trade expeditions from Scandinavia to Byzantium which started probably in the ninth century were suppressed in the tenth century by the Rus’ (Scandinavians who took roots in Eastern Europe) that seized Kiev and settled there. The trade with Byzantium was a vital necessity for the Rus’ and they strived to monopolize it. After the adoption of Christianity in the eleventh century the earliest information about the pilgrimages to Constantinople or the Holy Land appears. Such travels were not numerous though the sacral objects and places in Constantinople attracted attention of Scandinavian mercenaries who served or passed the one of the capitals of the Christian world.

The article deals with several placenames that occur in Old Norse texts denoting waters and territories outside the inhabited lands north of Norway. The combination of real knowledge and geographical discoveries with the idea of the North that seemed to be the abode of hostile forces and mythological creatures, led to the fact that the North Atlantic and the Arctic Ocean appear in a wide range of Old Norse sources of different genres and written down at different times in the form of a large sea bay that consisted of separate seas and was surrounded by lands stretching from the European North through Greenland and North America all the way to Africa, where both real and marvelous peoples lived.

On the basis of archaeological data, toponymy, and written sources the cultural zones of medieval villages that constituted the centre of the Kiryazh (Kurkijoki) Pogost are localised in today’s Kurkijoki village of the Republic of Karelia. A historical and archaeological study made it possible to identify the main stages in the development of this important ethno-cultural center of medieval Karelia and show the continuity of the 10th-14th centuries settlements, known from archeology and toponymy, with the 15th-17th centuries settlements.