Статья: О ПРОБЛЕМЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА НЕЗАВИСИМОСТИ СУДЕЙ (2025)

Рассматривается механизм получения образцов для сравнительного исследования посредством производства оперативно-разыскных мероприятий в случаях отказа от их добровольного предоставления. Перечисляются процессуальные гарантии соблюдения прав и свобод участников уголовного судопроизводства, жалобы на нарушение которых наиболее часто встречаются в материалах судебной практики. На основании приведенных в данном исследовании аргументов делается вывод о возможности получения указанных образцов в результате оперативно-разыскной деятельности в рамках исполнения поручения следователя, а также описывается путь их введения в уголовно-процессуальное поле.

Рассматривается вопрос о новой форме международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства и осуществления уголовного преследования - производстве предварительного следствия межгосударственными следственными группами. Акцентируется внимание на значимости интеграционных механизмов в правоприменительной деятельности досудебного производства по уголовным делам, в основу которых положен практический опыт нормативного регулирования в зарубежных государствах по вопросу командного расследования преступлений, в том числе на международном уровне. Одновременно с этим отмечается, что достижение развития национальной правоохранительной системы Российской Федерации на эффективном уровне предполагает укрепление международных каналов взаимодействия органов правосудия и уголовного преследования в международном правовом поле, на безопасность которого в настоящий момент осуществляются преступные посягательства. Кроме того, ведется речь о целесообразности реализации совместного международного расследования преступлений в форме деятельности межгосударственных следственных групп российских и зарубежных органов предварительного расследования, прежде всего, с теми иностранными государствами, с которыми Российская Федерация заключила двусторонние договоры о правовой помощи по уголовным делам; описываются основания, в результате которых могут быть созданы межгосударственные следственные группы. По результатам исследования предлагается теоретическая концепция механизма организации межгосударственных следственных групп, направленная на регулирование деятельности их членов на процессуальном уровне, а также описывающая основания создания групп в положениях актов международных договоров Российской Федерации, заключенных с дружественными странами.

Рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с пониманием категории «личность преступника» в классической криминологии и криминологии постмодерна (неокриминологии). Особое внимание уделяется оценке личности несовершеннолетнего преступника, ее особенностям и закономерностям формирования. Делается вывод, что среднестатистический портрет личности несовершеннолетнего, совершившего преступление, не претерпевает каких-либо серьезных изменений на протяжении уже многих лет.

Рассматривается категория «состав преступления» с позиций нормативизма. Указывается, что в рамках данного учения право признается самостоятельной материей, а потому состав преступления как фундаментальная категория уголовного права тесным образом связан с уголовно-правовой нормой. Внутри нормативистского подхода выделяются четыре понимания состава преступления: 1) совокупность признаков, 2) система признаков, 3) понятие законодателя о преступлении определенного вида, 4) инструмент законодателя. Отмечается, что контент-анализ определений состава преступления позволил выявить достоинства и недостатки понимания этой категории с позиций нормативизма. Сделан вывод о том, что при всех положительных моментах у нормативистского подхода есть и существенные недостатки: 1) состав преступления, отождествленный с уголовно-правовой нормой, не может выступать основанием уголовной ответственности, так как уголовно наказуемым может быть лишь акт осознанно-волевого поведения, существующий в объективной реальности; 2) невозможно поставить вопрос о вине, если состав находится в законодательной материи;3) сущность преступления остается неважной, поскольку приоритет отдается формальному деянию с признаками, указанными в законе; 4) состав преступления, отождествляемый с уголовно-правовой нормой, не может предусматриваться диспозицией уголовно-правовой нормы, поскольку сам становится частью уголовного закона, его структурным элементом; 5) конструкция уголовного закона не может содержать в себе свойства общественной опасности, поскольку оно присуще лишь явлениям реальной действительности.

Проведен всесторонний и углубленный анализ уголовной ответственности за вымогательство, взятый из законодательных актов европейских стран. Рассматриваются различные правовые подходы к вымогательству, взятому как у самостоятельного преступника, так и по традиции, на которой основаны эти методы. Исследования охватывают правовые системы Великобритании, США, Германии, Франции и других стран. Данная характеристика состава вымогательств вируса взята из основных статей уголовных кодексов и уголовных энергетических законов нижних государств, а также международных соглашений по законам экономики. Особое внимание уделяется правоприменительной практике правоохранителей различных стран в регионе с вымогательством взятки. Подчеркивается, что постоянное совершенствование законодательства и судебной практики может повысить эффективность противодействия вымогательству и значительно снизить уровень коррупции в государственном аппарате.

Рассмотрены особенности преступной деятельности по использованию рабского труда, являющейся одним из криминальных рынков теневой экономики, которому присущи следующие черты: корыстный характер, организованность, транснациональность, латентность, коррумпированность, тесное взаимодействие и взаимообусловленность с другими криминальными рынками (секс-услуг, незаконной миграции, незаконной трансплантологии и др.). На основе проведенного анализа сформулировано определение криминального рынка использования рабского труда, под которым понимается общественно опасное явление - часть теневой экономики, порождающей спрос и предложение на рынке рабочей силы, - осуществляемое с помощью организованной преступной деятельности, приобретающей транснациональный характер, преследующей цель извлечения криминальных доходов в особо крупных размерах, отличающейся латентностью, коррупциогенностью, взаимодействием с незаконной миграцией, секс-индустрией, незаконной трансплантологией и террористическими организациями.

Рассматриваются основные положения нового Федерального закона о прямых смешанных перевозках, опубликованного в августе 2024 г., который вступает в силу 1 сентября 2025 г. Изучаются общие вопросы перевозки в прямом смешанном сообщении и специфика ее правового регулирования на современном этапе. Осмысливаются два блока вопросов: 1) правовое основание возникновения и осуществления перевозок в прямом смешанном сообщении; 2) ответственность при таких перевозках. В рамках ст. 2 и 3 нового Закона исследуется фактический состав, на основании которого возникают и осуществляются перевозки в прямом смешанном сообщении; выделяются и рассматриваются четыре юридических факта: а) соглашение об организации перевозок в прямом смешанном сообщении; б) согласование возможности осуществления перевозки в прямом смешанном сообщении с участниками Соглашения; в) договор перевозки в прямом смешанном сообщении; г) согласование исполнения договора перевозки в прямом смешанном сообщении. Обнаружены противоречия отдельных положений нового Закона правилам Гражданского кодекса РФ. В рамках ст. 4 и 5 нового Закона анализируются следующие вопросы: а) ответственность перевозчика, заключившего договор перевозки в прямом смешанном сообщении, включая различные варианты ее реализации, исходя из тех или иных юридически значимых обстоятельств; б) ответственность других участников перевозки в прямом смешанном сообщении; в) некоторые вопросы, связанные с ответственностью участников Соглашения об организации перевозок в прямом смешанном сообщении и сторон договора перевозки в прямом смешанном сообщении (страхование ответственности, особенности предъявления исков, исковая давность).

Отмечается, что для научного анализа трудоправовой процесс выглядит как использование метода, используемого с другими методами познания, метода исследования. Указывается, что метод исследования тесно связан с категорией парадигмы. Отмечается, что парадигму трудового права можно понимать как научную модель правового познания социально-трудовых отношений и норм трудового права. Утверждается, что использование метода моделирования позволяет сформулировать закономерности и особенности содержания развития норм и архитектоники современного трудового права России. Отражается мнение, что неучитывание в содержании правовых норм объективного развития общества, в том числе производственных, отношений соблюдения правового нигилизма со стороны тех же работодателей, а также влечет различные нарушения со стороны работодателей в отношении трудовых прав и интересов работников. Приводится пример условий содержания, изменения трудовой функции собственного работника. Указывается, что содержание парадигмы трудового права тесно связано с его идеологией. Утверждается, что идеология парадигмы трудового права претерпевает серьезные изменения в зависимости от политического режима, действовавшего на данном историческом этапе развития Российского государства. Устанавливается вывод, что в современной российской практике применение норм трудового права парадигма административизма не упускает из виду их значения. Так, во многих организациях надежная система локальных нормативных правовых актов или вообще не существует, или коллективно-договорное регулирование носит лишь формальный характер. Отмечается, что законодатель, разумно сугубо конъюнктурными, субъективными интересами работодателей, являющихся, как правило, собственниками средств производства, существенно ограничивает права работников и их представителей, в первую очередь профессиональных союзов, в управлении организацией и защите прав трудящихся. Обосновывается вывод, что изучение технологической парадигмы трудового права имеет место не только вторичные, но и объективные основания с трудовым законодательством.

В результате исследования материалов судебной практики по искам прокуроров, предъявляемым в порядке гражданского и арбитражного судопроизводства, сформирован вывод об отсутствии единого подхода к квалификации сделок в качестве противных основам правопорядка и нравственности. Обосновывается, что к таким сделкам могут быть отнесены любые действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, которые имеют признаки преступлений. Установлено, что антисоциальными могут быть также признаны и сделки, нарушающие другие особо важные, явно выраженные императивные нормы, отражающие основы правопорядка или нравственности, объективно доминирующие в российском общественном сознании. Отказ законодателя от нормативного закрепления перечня сделок, противных основам правопорядка и нравственности, представляется оправданным, поскольку суды констатируют антисоциальность сделок в результате установления и анализа многих фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, которые невозможно отразить в какой-либо конкретной норме. В качестве основной причины проблем, возникающих в судебной практике, обозначено отсутствие у законодателя однозначных целей установления правил об антисоциальных сделках. Определено, что по замыслу законодателя антисоциальными должны признаваться только сделки, которые формально законодательству не противоречат, но совершены в целях, противных основам правопорядка и нравственности. Однако анализ судебной практики продемонстрировал несоответствие такого подхода реальной действительности.

Установлено, что в законодательстве подробно регламентированы перечень и состав общего имущества многоквартирного дома, минимальный объем работ и услуг, необходимых для обеспечения его надлежащего содержания, порядок их оказания и выполнения, а также требования, которым должны отвечать результаты содержания общего имущества многоквартирного дома. Проанализированы причины, породившие столь детальное нормативное регулирование данных вопросов, в том числе отмечены пассивность собственников, а также их иждивенческий подход при решении вопросов об общей собственности. Также исследован порядок определения размера платы за содержание общего имущества и анализируется возможность предусмотреть иной порядок оплаты за содержание общего имущества многоквартирного дома, основанный на решении общего собрания собственников. Указано на необходимость активного поведения собственников для изменения общих правил, предусмотренных законом.

Рассматриваются основные признаки административной юрисдикции, административной юстиции и административно-юрисдикционного процесса. Представлены существующие в науке взгляды о структурных составляющих юрисдикции и административно-юрисдикционного процесса. Делается вывод о том, что административно-юрисдикционный процесс является внесудебной деятельностью, имеющей внутреннюю и внешнюю направленность, предлагается дефиниция понятия данного правового явления.

Рассмотрены актуальные вопросы урегулирования на основании изъятия органов местного самоуправления переданных полномочий. Установлено, что в обход законодательства в настоящее время не выработано единых подходов к закреплению оснований изъятия в органах местного самоуправления переданных государственных полномочий, что приводит к большой разнородности правоприменительной, в том числе, практики по установлению категории дел. На основе проведенного анализа разработаны рекомендации по законодательному совершенствованию указанной процедуры. Предложена унификация, основанная на изъятии органов местного самоуправления из полномочий органов государственной власти в федеральном законодательстве. Очевидно, что именно объединение таких основанных в федеральном законе, регулирующее общие правила организации местного самоуправления, будет наиболее разумным.

Предпринимается попытка рассмотрения феномена «квота» с позиции межотраслевого анализа как совокупности норм, способных регулировать отношения и публично-правового, и частноправового характера. С опорой на существующие доктринальные позиции относительно восприятия квоты как правовой формы улучшения правового положения индивида, выдвигается гипотеза о необходимости формально-юридического определения критериев, на основании которых осуществляется выделение гарантий и преимуществ, обусловленных публично-правовой деятельностью отдельных субъектов государственного управления. С помощью разнообразных методов исследования аргументируется довод о наличии квот также и в частноправовых отношениях. Доказывается, что институт ликвидационной квоты должен опираться не только на потребность в регулировании порядка упразднения юридических лиц, но и на выверенную нормативную и технико-юридическую составляющие, что впоследствии позволит обеспечить сбалансирование общерегулятивного и охранительного правового воздействия, гармонизацию публичных и частных интересов в обществе и государстве.

Рассмотрена эволюция правового статуса российского императора в исторической ретроспективе с XVIII до начала XX в. В контексте правового статуса главы Российского государства в имперский период прежде всего изучены властные полномочия императора, которые, складываясь зачастую под влиянием традиций управления, регулировались нормами обычного права. Правовое закрепление властных полномочий главы государства не имело системного характера вплоть до издания Основных государственных законов Российской империи в 1906 г. Анализируются полномочия монарха, имевшего особые права в сфере законодательства, управления (военного, церковного, финансового), внешней политики. В работе затрагиваются такие полномочия императора, как права милости, аболиции, диспенсации. Отмечаются значительные изменения полномочий императора, которые произошли в результате принятия Основных государственных законов Российской империи 23 апреля 1906 г., в частности - в законодательной сфере и вопросах организации и деятельности центральных государственных учреждений. Сделан вывод о том, что монарх Российской империи обладал рядом исключительных прав и привилегий и даже после появления в России законодательных органов власти (создание Государственной думы и реформы Государственного совета в начале ХХ в.) он продолжал занимать доминирующее положение.

Обоснована необходимость изучения философско-психологической концепции «теория отношений» для прав и правовых отношений. Установлено, что общефилософская категория «отношение» имеет своеобразную оригинальность для каждой социогуманитарной науки и возможна к реконструкции в юридической науке через световые отношения в праве - правоотношений как категории объективного и субъективного права. Подтверждены инновационность права как экспериментальный феномен и его неотделимость от общества и человека. Обнаружено, что познание закономерностей теории отношений, открытых в психологической науке, продуктивность обусловлено объяснительными схемами «правоотношения» как государственно-правового явления, а также системы правового регулирования в целом. Обращено внимание на уровне коммуникативной теории правопонимания для развития теории правоотношений. Тезисно сформулированы и предложены к обсуждению концептуального президента об эпистемологическом статусе доверия в системе отношений через рассмотрение концепций отношений В. Н. Мясищева. Констатируется, что приводить теоретико-методологические объяснения доверия как правового феномена необходимо через выявление его природы в правовом регулировании и теории правовых отношений.

Анализируются особенности становления и развития мировой юстиции в Иркутской губернии в контексте проведения в конце XIX в. судебной реформы в регионах Сибири. Определено, что правовой основой формирования института мировой юстиции в Иркутской губернии стал Закон от 13 мая 1896 г. о введении Судебных уставов в сибирских губерниях и областях; образованные на основе этого Закона мировые суды успешно функционировали в Иркутской губернии с 1897 по 1917 г. Установлено, что в основу правового статуса мировых судей в Иркутской губернии, как и в Сибири в целом, были положены назначаемость, сменяемость и зависимость этих судей. Выяснено, что помимо судейской функции на мировых судей возлагались и дополнительные - следовательские и нотариальные; необходимость выполнения мировыми судьями несудейских функций приводила к их большой сверхнормативной загруженности. Сделан вывод о том, что такая загруженность мировых судей практически в каждом уезде Иркутской губернии отрицательно сказывалась на качестве отправления правосудия: нередко не соблюдались процессуальные сроки, допускались правоприменительные ошибки, нарушались права подсудимых, потерпевших и подследственных. Определено, что в этой связи увеличение числа мировых участков и частичный пересмотр их границ в целях более равномерной нагрузки на мировых судей были насущной необходимостью. Установлено, что при проведении судебной реформы в Сибири было принято решение об отказе в создании съезда мировых судей как апелляционной инстанции для мировых судов, эта функция была возложена в Иркутской губернии на Иркутский окружной суд, что привело к увеличению его нагрузки. Большое внимание уделено исследованию основных проблем организации и функционирования мировых судов в Иркутской губернии в конце XIX - начале XX в. По итогам проведенного исследования к числу таких проблем отнесены: недостаточное финансирование мировых судов, недостаток квалифицированных судейских кадров и их большая текучесть, плохие бытовые условия деятельности мировых судов в сельской и иной отдаленной местности. Однако в целом сделан вывод о том, что мировые суды в Иркутской губернии функционировали намного лучше дореформенных судов, так как они были ближе и доступны населению и намного оперативнее рассматривали уголовные и гражданские дела.

Рассматривается государственная и налоговая политика, направленная на ликвидацию беспризорности и безнадзорности в первые годы формирования Советского государства (1920-е гг.). Изучена деятельность государственных органов, направленная на решение проблемы беспризорности и безнадзорности. Установлено, что государством проводилась комплексная работа, включающая в себя различные формы устройства беспризорников, в том числе осуществление стимулирующей налоговой политики. Изучены нормативные акты, устанавливающие налоговые льготы, направленные на стимулирование деятельности предприятий, вовлекающих в трудовую деятельность воспитанников детских домов, торговых предприятий, реализующих предметы, изготовленные в детских домах. Показаны особенности влияния налоговых льгот на улучшение жизни беспризорников, проанализирована деятельность Комиссии по улучшению жизни детей. Изучены нормативные документы Бурят-Монгольской АССР по борьбе с беспризорностью, также рассмотрены мероприятия по улучшению жизни беспризорников на территории республики. Выявлено, что уделялось большое внимание воспитанию беспризорников, издавались многочисленные нормативные акты, направленные на льготное налогообложение организаций и предприятий, привлеченных к борьбе с беспризорностью, однако деятельность государственных органов была все-таки недостаточной, несмотря на выделение финансов и проведение налоговой политики, направленной на предоставление налоговых льгот.