Статья посвящена предисловиям к пересказам шекспировской драматургии для детей. Предисловия являются элементом паратекста, наиболее часто сопровождающим текст пересказов. Предметом изучения стали особенности содержания и формы предисловий, сопровождавших издания пересказов шекспировских пьес XIX–XXI вв. Цель – исследовать формирование и эволюцию традиции предисловий к шекспировским пересказам, что сохранялось или изменялось в течение более двух столетий. Были использованы описательный, культурно-исторический, сравнительно-исторический, историко- генетический, формальный методы. Исследование показало, что такие черты, как призыв приучать детей к чтению, рассказ о месте У. Шекспира в английской и англоязычной культуре, описание причин появления пересказов его пьес, перечисление приемов адаптации, которые используются авторами пересказов, про являются во всех предисловиях начиная с начала XIX в. Изменения, которые вносятся в предисловия, определяются глубинными трансформациями культуры вообще и педагогики в частности. Появляется новый адресат предисловий: если сначала авторы пересказов обращаются к родителям, которые определяют чтение детей, то постепенно на первый план выходят сами маленькие читатели.
Возросший интерес к региональной литературе, вопросам этнической самоидентификации и сохранения культурной памяти малых народов России обусловил актуальность данного исследования. Цель – выявить семантико-стилистические особенности воплощения образа коня как одного из значимых анималистических образов культуры на материале творчества малоизученного шорского поэта Т. В. Тудегешевой. Его ключевая роль в лирике Т. В. Тудегешевой прослеживается на материале второго поэтического сборника – «Небесный полет девятиглазых стрел» (Кемерово, 2007). Методом сплошной выборки выявлены тексты, в лексическую структуру которых включен рассматриваемый образ. Он эксплицирован в 15 из 110 русскоязычных стихотворений сборника, встречается в каждой из пяти композиционных частей. Смысловая нагрузка образа коня определяется ассоциативной сопряженностью с ключевыми для идиостиля Т. В. Тудегешевой образами стрел и всадника. Контекстологический стилистический анализ позволил охарактеризовать эксплицитные и имплицитные смыслы, связанные с образом коня, который соотносится с темами судьбы шорского народа и других тюркских народов, войны и смерти, ностальгии и воспоминаний о прошлом, любви, творчества, смысла жизни и сущности человека, семьи. Чаще всего конь становится символом силы, воли, стремительного движения к цели, свободы. Образ коня реализуется в разных регистрах: как часть исторического героического эпоса, как психологическая и автопсихологическая деталь, как компонент философских размышлений о природе, смерти и времени, как мистико-магический, мифологический образ.
Образ Пушкина в русской литературе представляется самостоятельной и актуальной темой для изучения. Цель – проследить трансформацию пушкинского мифа на протяжении ста лет (1899–1999) через анализ мифологем биографического мифа о поэте и тематики наиболее репрезентативных пьес. Использование сравнительно-исторического метода позволило оценить вклад драматургов разных этапов развития литера туры в содержание пушкинского биографического мифа. В статье раскрываются особенности интерпретации образа Пушкина в пьесах, созданных на этапе сакрализации мифа, в советское время и в период демифологизации. Авторы пьес, обращаясь к одним и тем же мифологемам, избирательно подходят к фактам биографии, истолковывают их в соответствии со сложившимися в массовом сознании схемами. Представленные в статье материалы позволяют проследить функционирование пушкинского мифа в драматургии и выделить инварианты литературного мифа о великом национальном поэте на примере пьес, созданных на разных этапах развития русской литературы. В советское время и в период перестройки актуализируется тема наследия и потомков. Образ Пушкина на протяжении столетия сначала превращается в архетип поэта-творца, жертвы толпы, затем становится идеалом борца за слово, а в конце ХХ в., с одной стороны, подвергается процессу стереотипизации и десакрализации, а с другой – остается национальным символом русской культуры.
Исследуется реализация дневниковой стратегии творчества в зрелой лирике А. Штейгера (сбор ники «Неблагодарность» и «2 × 2 = 4») как одного из ключевых представителей «парижской ноты» – ведущего младоэмигрантского литературного течения, стремившегося сохранить жизнеспособность русской поэзии в условиях общеевропейского духовного кризиса путем ее интимизации. Доказывается, что в зрелом творчестве поэт преодолевает присущие ему на раннем этапе монологизм сознания и эго- и литературоцентризм мировосприятия и начинает испытывать потребность в диалоге как средстве интеграции в современную социокультурную реальность. Определяется характер эволюции дневникового письма в процессе личностного и творческого становления поэта: дневниковое самонаблюдение превращается в способ познания окружающего мира, а формальные особенности дневниковых записей – в художественные приемы. Утверждается, что значимость для взрослого поэта фигуры Другого оказывает влияние на субъектную организацию лирики; выявляется семантика основных форм присутствия субъекта – лирического мы и ролевого героя; описываются случаи субъектного синкретизма; анализируется роль эксплицитного адресата. Рассматривается проблематика зрелой лирики (возможность счастья и понимания, взаимосвязь материи и духа, предназначение творчества) в соотношении с биографическим и культурным контекстом. Делаются выводы о специфике дневниковости двух последних сборников А. Штейгера: дневниковая оптика является основополагающим принципом художественного миромоделирования, а дневниковая поэтика воплощает особый метод отбора и организации эмпирического материала.