ВЕСТНИК КЕМЕРОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

Под сомнение ставится уместность использования понятия миф применительно к культуре ХХ в. Анализируется происхождение этого термина, связанное с философией и филологией немецкого романтизма. Показана закономерность актуализации понятия миф в эпоху модерна, обусловленная ее обострившимся вниманием к иррациональной стороне действительности. Понятие неомифологизм по справедливости применяется к культуре модерна, поскольку в ней сохранялось субстанциальное понимание мифа. Однако некритический перенос этой терминологии на культуру постмодерна в статье проблематизируется, поскольку в постмодерне миф начал пониматься формально - как способ высказывания. Такое понимание сложилось в семиологии и структурной антропологии. В культуре потребительского общества создание квазимифов было поставлено на конвейер как эффективное средство управления массовым сознанием. Эти несубстанциальные квазимифы быстро объединились в симулякр мифологии мифа. В статье даются характеристики этого симулякра. Подчеркнуто, что неомифологизм как субстанциально-ориентированная ментальность никак не свойствен культуре и литературе постмодерна, основанной на мифологии мифа. В аспекте филологической проблематики показано, что вопрос о мифе касается ключевого вопроса исторической поэтики: о соотношении предания и личного творчества. Особенность современности видится в том, что личное творчество научно и практически начинает осознаваться как продолжение предания и, следовательно, как утверждение национального мифа. Данная статья была первоначально опубликована на английском языке как глава коллективной монографии: Kuznetsov I. V. Mythology of Myth in Twentieth-Century Culture. Philological sciences: Modern scholarly discussions. Lviv-Toruń: Liha-Pres, 2019. P. 64-78.

Рассмотрена проблема самоидентификации лирического героя произведения В. Ф. Ходасевича «Ряженые». Проанализированы причины, по которым шутка сменяется ужасом в рефлексии лирического героя. В теории литературы это связано с концепцией М. М. Бахтина относительно лирики: голос лирического субъекта угасает или искажается, оказавшись вне хора. Авторы статьи считают, что отпадение от хора провоцирует здесь страх утраты индивидуального начала. Проблема самоидентификации лирического Я / не Я героя возникает в связи с его причастностью процессу актуализации сакральных границ своего мира и чужого. Наиболее отчетливо ситуация проявляется в момент встречи «неслаженных» взоров, как репрезентация разобщения. Сделан вывод, что художественный мир произведения под влиянием особых условий хронотопа (период святочного обрядового перевоплощения) перестает быть привычным и безмятежным. Соответственно, лирический герой обнаруживает, что участие в обряде, направленном на расшатывание, размывание границ между своим миром и потусторонним, требует личной ответственности. Открытое событие встречи своего и чужого выявляет, что в художественном мире произведения за обрядовой игрой таится реальный и серьезный смысл.

Статья посвящена трансформации политики Европейского союза на Южном Кавказе после карабахской войны 2020 г. Военная победа Азербайджана, одержанная при турецкой поддержке, привела к тому, что линия общей внешней политики и политики безопасности в регионе (основанная на участии в Минской группе ОБСЕ по армяно-азербайджанскому конфликту, поддержке Грузии в российско-грузинском конфликте, программе «Восточного партнерства» для всех стран Южного Кавказа) оказалась малоэффективной. Не удалось выстроить модель сближения между странами Южного Кавказа, вытеснить из региона Российскую Федерацию, стать реальным посредником в конфликтных зонах. Даже процесс демократизации политических режимов в полной мере не получился ни в одной из стран региона, несмотря на однозначно проевропейскую позицию Грузии и «бархатную» революцию в Армении. Армяно-азербайджанская война 2020 г. привела к появлению российских и турецких войск на Южном Кавказе, миротворческому процессу, основанному на активном посредничестве России, Турции и Ирана. Попытки ЕС усилить роль Минской группы ОБСЕ и механизмов «Восточного партнерства» пока не дают никаких результатов, кроме дипломатических. Принципиальными проблемами для всего комплекса европейской политики с 2020 г. являются формирование общей политики в отношении всех этноконфессиональных конфликтов на постсоветском пространстве, конкуренция и партнерство в этих вопросах с Россией, усиление активности и самостоятельности в данных вопросах Турции. Таким образом, Европейскому союзу предстоит выработать новую модель влияния на Южном Кавказе и постсоветском пространстве в целом. В условиях складывающегося глобального противостояния очень важны те международные факторы, которые способны и готовы взаимодействовать со всеми сторонами. Европейский союз представляется именно таким фактором, что требует активного изучения его действий в решении региональных конфликтов.

Рассмотрена повестка Европейского союза в области миграции и развития на протяжении последних 30 лет. Цель - оценить степень ее преемственности, задачи: определить основные тренды политики Евросоюза в области миграции и развития; выявить вызовы, которые пандемия поставила перед сотрудничеством ЕС со странами Африки, Карибского и Тихоокеанского бассейнов (АКТ) по вопросам миграции и развития. Сделан вывод, что в повестке ЕС в области миграции и развития на протяжении последних десятилетий наблюдается преемственность. Однако если для Евросоюза мотивирование сотрудничества в сфере миграции путем предоставления помощи развитию становится нормой, то для стран АКТ такое видение сотрудничества не является очевидным и желательным. В этой связи в повестке отношений ЕС и Организации стран АКТ наметились противоречия, которые, несмотря на формальное продолжение сотрудничества после истечения срока действия договора Котону, пока не удалось преодолеть. Основными трендами политики ЕС стали принцип кондициональности и попытки ЕС отойти от универсального подхода к партнерам из числа стран АКТ. Пандемия обострила существующие противоречия между сторонами по вопросам миграции и развития и не дала возможности внести необходимые коррективы в политику развития ЕС. Последствия пандемии: рост секьюритизации иммиграции по всему миру; ужесточение правил въезда и иммиграционной политики многих стран в целом; необходимость расширения доступа к услугам системы здравоохранения собственных граждан, а также иммигрантов и беженцев - будут влиять на динамику отношений Евросоюза со странами АКТ.

Представлено альтернативное мнению сторонников Брекзита видение последствий выхода Великобритании из ЕС. Для этого были проанализированы выступления бывшего премьер-министра Соединенного Королевства Дж. Мейджора, при котором государство вступило в ЕС. Основные аспекты, затронутые политиком: национальный суверенитет, идентичность британцев, миграция, экономика, политическое и дипломатическое влияние страны в мире, государственное единство. Сделан вывод, что негативные последствия Брекзита, с точки зрения Дж. Мейджора, доминируют над потенциальными возможностями, а часть риторики сторонников выхода - проявление популизма. В частности, участие Великобритании в ЕС не являлось угрозой национальной идентичности британцев, считает политик. Указанный аспект был рассмотрен автором статьи в контексте представления об общеевропейском самосознании как о ресурсе для развития ЕС, разработанном И. С. Семененко. Брекзит, как Ковид-19 и ряд других недавних вызовов, стал одной из причин ослабления европейской самоидентификации. Однако переосмысление и дальнейшее развитие политики идентичности со стороны объединения способно усилить чувство сопричастности к нему граждан стран-участниц союза и стать реальной угрозой для национального самосознания. Рассуждения Дж. Мейджора представляются обоснованными, но могут быть рассмотрены с позиции противоположных изложенным политиком последствий выхода Великобритании из ЕС.

Рассмотрены проблемы, связанные с развитием международных отношений в Центральной Азии в 1930-е гг. Предмет - взаимоотношения Англии и Советского Союза в период восстания коренных народов Синьцзяна против китайской администрации в 1931-1934 гг. Проведен анализ исследований, опубликованных в последние годы, и архивных источников, вновь выявленных и введенных в научный оборот. Сделан ряд выводов и заключений, которые дополняют и уточняют событийную картину противостояния Великобритании и России (Советского Союза) в регионе Центральной Азии. Отмечено, что Лондон предпринимал весьма серьезные и настойчивые попытки установления своего контроля над повстанческим движением, чтобы с его помощью вернуть в провинции утерянное в 1920-х гг. экономическое и отчасти политическое влияние. Однако встречные действия советского правительства в развернувшейся борьбе оказались не только более эффективными, но и окончательно лишили Англию сколько-нибудь серьезных перспектив деятельности в этом регионе. Подчеркивается, что противоборство Англии и СССР, развернувшееся в ходе восстания, его формы, методы и итоги отразились на всем комплексе международных отношений в Центральной Азии. Сама схватка стала, по сути, финальным эпизодом «Большой игры», который определил в дальнейшем преимущественное положение Советского Союза в этом регионе. При этом руководство СССР, вопреки мнению многих западных исследователей, никогда не ставило своей целью аннексию территории Синьцзяна. Материалы исследования могут быть использованы в обобщающих работах по истории международных отношений в Центральной Азии.