При анализе так называемого «гуннского экскурса» в фундаментальном сочинении конца IV в. Res Gestae следует исходить из понимания этого источника как цельного, пронизанного единой концепцией историописания, в котором авторские отступления, создавая определенную рыхлость композиции, на деле играют важную роль в целеполагании автора. Автор статьи определяет в качестве основной задачи Аммиана Марцеллина при описании кочевников в XXXI книге Res Gestae не только презентацию их как абсолютно чуждых для античной цивилизации народов, но и как одну из первопричин цепи событий, которые привели к катастрофе Римской империи под Адрианополем в 378 г. В связи с этим достоверная информация о кочевниках не стала для историка обязательной. Такой подход к изображению гуннов был характерен в той или иной степени и для других авторов поздней Античности - от Клавдия Клавдиана и Иеронима Стридонского до Зосима и Иордана. Однако только Аммиан использовал для решения указанной задачи комплекс взаимосвязанных литературных и историописательных приемов. Сюда входит гиперболизация чуждости кочевников - подчеркивание аномальности их быта и обычаев (вплоть до отрицания наличия у них религии и морали), расчеловечивание их физического облика, акцент на географической неопределенности и пространственной удаленности от границ Римской империи. Структура «гуннского экскурса» служит цели преувеличения дикости гуннов, противопоставляя им алан, но одновременно включая в состав гуннско-аланского устрашающего объединения полулегендарные народы Скифии, трафарет описания которых восходит к временам Геродота. Подобный прием позволяет Аммиану усилить впечатление о чуждости и опасности объединения кочевников.