В статье существенно расширена историко-философская перспектива взглядов Грибоедова на природу человеческого ума. Конкретизированы и обоснованы различия в позициях автора комедии «Горя от ума» и ее протагониста Чацкого в вопросе толерантности к мнению других людей как критерию человеческого ума. Источники скрытых цитат в тексте Грибоедова вы явлены с помощью метода «медленного прочтения» таких философских и литературных произведений XVII—XVIII веков, как трактат Джона Локка «Опыт о человеческом разуме», «Философские письма» Вольтера, роман Ж.-Ж. Руссо «Юлия, или новая Элоиза». В результате применения интертекстуального метода, прояснены идейные установки Грибоедова какав тора «Горя от ума» в контексте не только европейской литературы и философии XVII — первой четверти XIX веков, но и общественно-политической обстановки в стране накануне декабрьского восстания. Авторы статьи приходят к выводу, что Грибоедов критикует художественными средствами руссоистский склад ума Чацкого за его субъективную ограниченность, незнание реальных людей и жизненных обстоятельств, агрессивность, опасную для общества («горе» в финале комедии испытывает не только Чацкий), своего рода юношеский максимализм, иначе говоря, за нетерпимость к чужому мнению. Утверждается, что катастрофическая развязка комедии отражает пессимистические воззрения драматурга на интеллектуальное развитие российского образованного общества.
В статье предметом исследования стал об раз дороги в книге С. П. Шевырева «Путешествие в Кирилло-Белозерский монастырь». Обосновывается мысль о том, что дорога — это ключевой сюжетообразующий и смысловой элемент произведения. В процессе анализа были выявлены «дорожные сюжеты» в произведении и проведена их классификация, которая позволила сформировать две группы: 1) эпизоды с преобладающим изобразительным началом и 2) эпизоды, где образ дороги концептуализируется (выражает геопоэтические, историософские и т. д. представления писателя). Это позволило обоснованно утверждать, что образ дороги в названном произведении отражает реалии путешествия и вместе с тем связан с выражением историософских представлений писателя о судьбе России, о национальном историческом пути, о характере русского народа. Актуальность исследования обусловлена возрастающим вниманием к творчеству Шевырева как ключевой фигуры в историко-литературном процессе первой половины XIX века, а также непреходящим интересом к поэтике документально-художественных жанров. Новизна работы обусловлена малой изученностью произведения и выбранным ракурсом его анализа, в результате которого были выявлены изобразительно-выразительные средства, создающие образ дороги, и прослежены механизмы концептуального обогащения образа.
В статье рассматриваются вопросы художественного значения топосов садов и парков в поэтике новелл Теодора Шторма. Автор останавливается на характеристиках этих элементов с точки зрения их эстетической, структурной и смысловой значимости. Как комплексное явление художественно го мира автора, сады и парки реализуют систему отношений человека с природой и миром (обществом). Актуальность работы обусловлена введением в научный обиход современных подходов к анализу парковых, садовых, усадебных топосов в новеллистике Теодора Шторма, позволяющих выявить универсальные и авторские приёмы моделирования этих топосов. Цель исследования: обобщить наблюдения за особенностями художественного изображения садов и парков как уникальных пространств в новеллах Теодора Шторма. В статье указывается, что сады как часть литературного произведения являются удвоенным текстом. С одной стороны, они являются аналогом реального мира, а с другой стороны, связаны с культурной традицией и функционированием в литературе. Сад как текст в тексте приобретает новые смыслы, которые интерпретируются авторским сознанием. Отмечается, что сады являются текстом, объединяющим различные искусства и подверженным изменениям восприятия в разные эпохи. Устанавливается, что основная семантика топоса сада заключается в представлении о нем как особом нравственном и духовном пространстве. Выявляется такая особенность манеры Шторма, как фокусировка на переживаниях и эмоциональных состояниях, часто в форме воспоминаний.
В работе предложена интерпретация отдельных стихотворений поэта-авангардиста начала ХХ века Василия Каменского. На примере ранних произведений из сборника «железобетонных поэм» В. Каменского «Танго с коровами» (1914) рассмотрены различные образцы визуальных текстов поэта-футуриста. Предложены возможные интерпретации сложных для обычного восприятия стихов-картин поэта-летчика. Рассмотрены тексты поэм «Полет Васи Каменского на аэроплане в Варшаве» и «Константинополь». Проанализированы приемы и механизмы необычных зрительных впечатлений, которые порождают авангардистские тексты поэта. Прослежено, как визуальный образ поэтического текста дополняет его вербально переданное содержание. Продемонстрировано, что поэмы-картины В. Каменского имеют строгую логику построения, четкую последовательность сюжетного развития и осмысленно-продуманную композиционную структуру, опосредованные как семантикой изображаемого, так и «сквозными» авангардными стратегиями. Показано, что «сложность» и «таинственность» поэм В. Каменского из сборника «Танго с коровами» внешние, что при внимательном отношении к визуальным тактикам они легко раскрывают свои секреты. Подчеркнуто, что стихи-картины В. Каменского имеют не только «космическую», но и «земную» природу. Отмечается, что контекст авангардной литературы, в законах которой формировался поэт, не мог помешать созданию глубоко поэтичных изящных произведений.
Статья посвящена анализу травелога П. А. Крушевана «Что такое Россия?» (1896) в контексте имперского восприятия Юго-Западных окраин Российской империи. Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения механизмов имперской политики и националистического дискурса в травелогах как инструментах формирования идеологического взгляда на пространство и население. В статье исследуется маршрут Крушевана, его концепция унифицирующего национализма, а также имагологические стратегии в описании украинцев, поляков, евреев и других народов. Устанвлено, что автор травелога уделяет особое внимание Киеву как сакральному центру русской государственности и символическому пространству, где решается вопрос о допустимых границах национального слияния. Показано, как через описание путешествия автор проектирует желаемую картину имперского единства, используя механизм воображаемых границ. Исследуется связь маршрута с идеологическими концепция ми русской цивилизационной миссии, где территориальная целостность оказывается залогом национального единства. Выявляются ключевые элементы имперского дискурса, такие как представление о внутреннем «Востоке», национальная иерархия и стратегии исключения. Анализ травелога позволяет глубже понять, как конструировались образы «своих» и «чужих» в имперском сознании и какие риторические приемы использовались для их легитимации.
Проведено исследование особенностей репрезентации мотива сделки с дьяволом в романе К. Ю. Вальгрена «Личное дело игрока Рубашова» (1996). Актуальность исследования обусловлена возможностью по-новому взглянуть на русскую классическую литературу XIX века глазами современного шведского писателя — носителя другой культуры. Научная новизна состоит в том, что на материале этого романа впервые показано, как мотив сделки с дьяволом помогает объединить разнородные элементы культурно-исторического контекста в рамках постмодернистского текста. В качестве материалов для проведения интертекстуального анализа интерпретации К. Ю. Вальгреном мотива сделки с дьяволом привлекаются произведения И. В. Гете, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского, О. де Бальзака. Доказано, что К. Ю. Вальгрен использует в романе театральные приемы, синтезируя высокий жанр (трагедию) и низкий (комедию). Подчеркивается, что мотив сделки с дьяволом является катализатором фабулы и удобным инструментом для игры с элементами мифологии и фольклора в контексте постмодернизма XX века. Авторы утверждают, что писатель постулирует идею гуманизма: герой, наказанный бессмертием, но сохранивший, несмотря ни на какие испытания, доброту и возможность сострадать, находит успокоение.
Проведено исследование стихотворного цикла Н. А. Клюева «Спас» (1918), который является одним из вершинных произведений в творческой эволюции поэта, неординарно и неоднозначно запечатлевшим его религиозно-философские искания на стыке двух эпох — до и после революции 1917 года. Гипотеза работы связана с атрибуцией циклического нарратива как сюжета о спасении души, воплотившего основные вехи духовной автобиографии Клюева. Утверждается, что содержание каждого из восьми стихотворений цикла художественно концептуализируется определенной метафорой, соотнесенной с идеей сакрального преображения героя-автора, а развитие сюжета в «Спасе» обусловливается последовательной сменой этих метафор. Показано, что концептуальные метафоры, являясь важным элементом поэтики клюевского цикла, формируют его образно-символическую структуру, насыщенную библейскими аллюзиями и реминисценциями, и отражают религиозно-этический опыт олонецкого поэта: от осмысления божественного предназначения песенного дара (метафора «спасение как предопределение») — к восприятию высшего смысла жертвенной христианской любви (метафора «спасение как самопожертвование»). Отмечено, что «Спас», содержащий характерные признаки «пасхального текста», вобрал в себя жанровые традиции православной агиографии и стал предметом авторефлексии в прозе Н. Клюева 20-х годов.
Исследуется творчество современного австрийского писателя Клеменса Й. Зетца (род. 1982). Выполнен обзор наиболее значимых романов автора, опубликованных в период с 2007 по 2023 год. Актуальность исследования обусловлена необходимостью осмысления феномена «австрийская литература» начала XXI века. Выявлено, что, с одной стороны, Зетц продолжает традиции австрийской литературы второй половины ХХ века, с другой стороны, экспериментирует с повествовательной организацией текста, использует различные нарративные стратегии. К исследованию привлекается понятие нарративной провокации как аспекта нарративной стратегии. Особое внимание уделяется авторскому стилю Зетца, своеобразию организации нарратива. Доказано, что нарративная провокация определяет авторскую интенцию, «организует» коммуникацию повествователя с читателем, кроме того, позволяет выявить особенности поэтики романного творчества Зетца. Новизна исследования заключена в том, что до сих пор творчество Зетца не являлось объектом изучения в российском литературоведении. Методологической основой работы являются исследования зарубежных и отечественных ученых, касающихся австрийской литературы, а также природы нарративной стратегии, включающей в себя нарративную картину мира, нарративную модальность и нарративную интригу (В. И. Тюпа).
Статья посвящена рассмотрению долгих и довольно сложных взаимоотношений газеты «Руль» и М. Горького. Целью исследования стал анализ публикаций в газете «Руль», содержащих критику творчества Горького, а также выявление этапов изменения взаимоотношений между этим изданием и писателем. Материалом исследования является корпус статей газеты «Руль» с 1921 по 1931 годы, а также письма Максима Горького, в которых он дает оценку газете и комментирует свою позицию по отношению к возникшей полемике между ним и газетой. В результате исследования во взаимоотношениях Горького и газеты «Руль» были выделены три периода, каждый из которых имеет свою специфику, базирующуюся на дихотомии эстетического и политического ракурсов. Было высказано предположение, что, с одной стороны, фигура Горького была важна для газеты в качестве необходимой антагонистической фигуры, что является политическим аспектом этого взаимодействия. С другой стороны, автор статьи утверждает, что имплицитно у редакции газеты «Руль» было намерение «перетянуть» Горького на свою сторону, что особенно видно в первом и частично во втором периодах, выделенных нами. Отмечается, что вместе с тем, несмотря на напряженный характер взаимоотношений, литературно-художественная критика «Руля» в целом отдавала должное достоинствам прозы Горького.
На материале романа Б. Пильняка «Волга впадает в Каспийское море» изучается концепт МОРАЛЬ. Он рассматривается как миромоделирующая универсалия, раскрывающаяся применительно к образу автора, системе персонажей романа, мотивной парадигме. Актуальность статьи обусловлена обращением к проблеме лингвостилистического выражения миромоделирующих универсалий в художественном тексте. В статье используются методы филологического, семантического, лингвостилистического и концептуального анализа. В ходе проведенного исследования автор изучает полевое строение концепта МОРАЛЬ в тексте романа и приходит к выводам, раскрывающим связь концепта с лейтмотивами жизни и смерти, труда и др. Определяется особый статус любви в ряду морально-нравственных понятий романа и в системе жизненных ценностей автора. Характеризуются лексемы, объективирующие полюса бинарной семантической оппозиции «морально — аморально» и вытекающие из неё частные дихотомии. Выявляются и комментируются приемы аналогии, иносказания, совмещения пространственно-временных плоскостей, повторов, репрезентирующие авторский «голос» в тексте. Обосновывается преемственность морально-нравственных ценностей, объективирующих концепт МОРАЛЬ в авторской и национальной картине мира на примере раскрытия образной системы произведения, в первую очередь профессора Полетики и его дочери Любови.
Статья посвящена ранней литературной публицистике Андрея Платонова и «манифесту» Валентина Распутина, в которых представлены установочный и завершающий этапы эволюции советской литературы. Актуальность темы обусловлена возобновлением исследовательского интереса к советской эпохе, необходимостью преодоления оценочных стереотипов. Новизна определяется постановкой проблемы и исследовательским подходом. Показано, что смысл и логика неформализованного писательского диалога выводят на проблему специфики национального литературного процесса, циклическая эволюция которого предопределена поиском ответов на вечные для русской литературы вопросы: кто я? к кому обращаюсь? ради чего? Как показывают публикации Платонова, советская литература начиналась с явного доминирования идеи создания «пролетарской» литературы. Аксиологические основания новой литературы изначально были представлены в смысловой структуре лексико-семантического поля «Труд», презентуемого романтико-патетически. Распутин свидетельствует, что в литературном дискурсе конца советской эпохи начинают доминировать массовые и постмодерные творческие установки. Надежду на сохранение преемственности и очередное обновление литературного пространства он связывает с будущим, в котором ключевым словом литературного дискурса станет существительное «народ» с его трактовкой в контексте национальной культурной традиции и истории.
Статья посвящена исследованию особенностей жанра письма в эпистолярном наследии М. Горького 1924—1925 годов. Это период наиболее активного творческого общения с В. Ходасевичем, видным представителем русской культурной эмиграции. Цель статьи — показать, что письма М. Горького В. Ходасевичу — творческий акт, рождающийся в процессе недолгого эпистолярного общения корреспондентов. Представлены результаты анализа, в ходе которого было доказано, что рассматриваемые письма Горького представляют собой индивидуальную жанровую структуру. Представлена авторская разработка исследования жанра как динамической структуры, обладающей как устойчивыми сюжетно-композиционными приемами, так и вариативными способами апелляции к адресату, отражающими индивидуальность творческого процесса создания письма. В исследовании показано, что комплекс использованных в письмах Горького способов создания текста обусловлен особенностями личности участников, характером эпохи и обстоятельствами, в которых осуществляется переписка. Установлены устойчивые формулы эпистолярного общения М. Горького с В. Ходасевичем, сложившиеся в ходе обсуждения вопросов публикационной политики журнала «Беседа». Новизна исследования определяется доказательством многофункциональности этикетных приемов письменного диалога, ассоциативной обусловленностью сюжетной динамики, использованием различных видов сверхтекста, ориентацией на восприятие текста адресатом.
- 1
- 2