Статья: ОБРАЗ «ПРОКЛЯТОГО СКИТАЛЬЦА» В «ЦЫГАНАХ» А. С. ПУШКИНА (2024)

В статье предложено понимание первого романа Ф. М. Достоевского в контексте созданной писателем новой эстетики, суть которой выражается в намеренной деэстетизации повествования, создающей иллюзию безыскусности и косноязычия. Предметом художественной игры Достоевского в «Бедных людях» оказывается также изящная словесность в ее сентиментально-романтическом изводе, аксиология которого подвергается деканонизации. Застарелое «девичество», мечтательство главного героя романа, оторванное от коренных основ жизни, - такова авторская оценочная метафора некогда влиятельного стиля. Еще более низкая степень деградации романтического, подвергающаяся в романе Достоевского сатирическому изображению, - ратазяевская литература-«объяденье» - коммерческий продукт ловкого циника-литератора. Диалог Достоевского с Пушкиным и Гоголем ведется им в русле художественного соперничества. Автор соединяет в «Бедных людях» миры Гоголя и Пушкина, уравновешивая иллюзорное и реальное. Гуманно-филантропическая тенденция или социальная тема, которую прижизненная писателю критика видела в романе, у Достоевского трансформируется в проблематику метафизического порядка, что будет способствовать развитию христианского реализма в дальнейшем творчестве писателя. «Бедные люди» в контексте социалистических утопий предстают как их художественное отрицание: Рай на земле невозможен, а пути его обретения в человеческом сердце Достоевским еще только нащупываются. Возникает спасительная мысль: человек для человека является Светом.

В статье рассматриваются проблематика и символика света и тьмы в «Русских ночах» В. Ф. Одоевского. Название и начало романа актуализируют вопросы темноты и мрака, как физического, так и духовного. Лейтмотив произведения - непрестанное стремление к свету, непосредственно связанное с проблемами просвещения. В русском слове «просвещение» мерцают разные смыслы, отсылающие как к западноевропейской, так и византийской традициям: это и «свет разума», и «Свет Христов», который «просвещает всех». Оба значения принципиально важно учитывать при интерпретации художественных произведений и публицистических высказываний Одоевского (как и русской классики в целом). Одоевский ратовал за развитие науки и техники, но неизменно предупреждал о духовном тупике, в который приведет человечество увлечение сугубо материальными интересами. Важнейшее значение, согласно писателю, имеет путь познания истины - он должен синтезировать в себе разум и «инстинктуальную» силу, наивысший источник которой - божественное откровение. Основной текст романа - собственно «ночи» - исполнены сомнений и вопросов, путь к преодолению царящего мрака и подлинному просвещению указывается в Эпилоге. Именно России, был убежден писатель, суждено спасти европейский мир, поскольку только в ней сохранился подлинный свет - православная вера, именно она способна вывести человечество из темного тупика рационализма.

В статье дан аналитический обзор литературно-критических выступлений в еженедельнике «Гражданин» 1872 г. В ходе проведенной атрибуции выявлен вклад Н. Н. Страхова, П. К. Щебальского и Б. М. Маркевича в формирование литературной политики издания. Ряд их статей введен в научный оборот впервые. «Литературные письма» Н. Н. Страхова возобновили продолженное им в журнале «Заря» формирование почвеннического фундамента эстетической критики, начатое еще А. А. Григорьевым и Ф. М. Достоевским во «Времени» и «Эпохе». Хаос в современной критике, по Страхову, имел философские корни, а именно безудержную веру в прогресс, когда все новое представляется полной заменой старого. В своих статьях П. К. Щебальский развивал основы эстетического позитивизма М. Н. Каткова, поэтому с его стороны неизбежной была внутриредакционная полемика с «метафизиком» Страховым. Статьи Б. М. Маркевича, в свою очередь, были нацелены на преодоление вражды «передового» общества к «эстетизму». В целом усилиями указанных критиков «Гражданин», при всех внутрипартийных разногласиях, способствовал происходящему в 1860-1870-е гг. переходу русской эстетической критики из либерального лагеря в консервативный. Еженедельник оказался мишенью как для радикальной, так и для либеральной журналистики, и сплоченности отдела критики «Гражданина» 1872 г. в этой борьбе хватило только на полгода, однако уже на следующий год новый редактор, Ф. М. Достоевский, возобновил данный отдел и продолжил трансформацию эстетической критики в сторону консервативных начал. Выявленные обстоятельства не подтверждают сложившегося в науке представления о «коротком дне русского эстетизма». История эстетической критики XIX в. должна быть написана с учетом всех ее перипетий начиная от Карамзина и Жуковского до Вл. Соловьева и К. Леонтьева.

Стихотворение Александра Пушкина «Он между нами жил…» (1834), посвященное Адаму Мицкевичу, содержит пересказ речей польского поэта о стремящемся к всеединству человечестве. Статья предлагает ответ на вопрос, насколько адекватна их передача и не имеется ли в стихах самого Мицкевича соответствующих формулировок. Парафраз высказываний Мицкевича, приводимый Пушкиным, позволяет сделать выводы относительно особенностей творчества русского и польского поэтов, сходства и различий между их художественными мирами. Поэтический диалог между Мицкевичем и Пушкиным о будущем народов начался раньше написания данного стихотворения. Русский поэт в своем произведении более традиционен, не склонен к идеологическим утопиям. Однако когда он обращается к образу Мицкевича, то использует характерный для него ход размышлений. То, что у Мицкевича является словами без дополнительных оттенков смысла, у Пушкина приобретает всечеловеческое значение.

В статье обсуждается актуальный статус исторической поэтики. Приоритет открытия данной дисциплины принадлежит А. Н. Веселовскому (1838-1906). Он дал имя новой научной дисциплине, сформулировал ее концепцию, ввел новые категории поэтики и обосновал программу исследований. Несмотря на безусловный авторитет ученого, открытие Веселовского не сразу получило признание. В 1910-1920-е гг. на смену академическому позитивизму пришли формальная и социологическая школы поэтики, которые не только враждовали между собой, но одновременно и отрицали, и развивали концепции исторической поэтики. В результате этой полемики возникли предпосылки перехода к исторической поэтике «формалистов» В. М. Жирмунского и В. Я. Проппа, «социологов» М. М. Бахтина и П. Н. Медведева. До сих пор не оценена роль в развитии исторической поэтики философа А. Ф. Лосева, который последовательно разрабатывал разделы поэтики в своей многотомной исторической эстетике («История античной эстетики» и др.). В 1950-1980-е гг. произошли реабилитация наследия А. Н. Веселовского, ренессанс исторической поэтики. Начиная с этого времени эволюцию исторической поэтики можно представить как историю открытий в трудах Д. С. Лихачева, М. М. Бахтина, С. С. Аверинцева, М. Л. Гаспарова, А. В. Михайлова и многих других. В 1980-1990-е гг. всеобщая историческая поэтика чуть было не стала «парадной» темой Отделения языка и литературы Академии наук. Исследований в области исторической поэтики больше, чем можно представить. Благодаря Веселовскому историческая поэтика у нас не стала учением, не была сводом правил и методик, а проявилась как инициативное направление исследований. Для ее развития нужны открытия. Конечно, преобладают материалы по исторической поэтике. Необходимы оригинальные идеи, концепции и интерпретации. Ретроспектива и эволюция исторической поэтики обнадеживают.