Статья: ПЕРВЫЙ ПАМЯТНИК М. В. ЛОМОНОСОВУ В АРХАНГЕЛЬСКЕ И ИЗУЧЕНИЕ ТВОРЧЕСТВА И. П. МАРТОСА В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ (2025)

Статья посвящена исследованию деятельности Государственной академии художественных наук (ГАХН) в 1921‒1931 гг. Проведенный анализ основывается на положении о том, что структура Академии, в основе которой три крупных отделения (Физико-психологическое, Социальное, Философское), была призвана способствовать разработке обобщающего синтеза в понимании искусства, по сути,— принципа междисциплинарности исследований. Анализ динамики научной жизни указывает на то, что структурные подразделения, призванные реализовывать синтетическую стратегию создания новой науки, конкурировали между собой, нивелируя методическую конвергентность, а пример работы над «Словарем художественных терминов» наглядно иллюстрирует данный факт. Исследование выполнено на материале архивных документов из фондов РГАЛИ, на материале Отчетов трех отделений ГАХН за 1921‒1927 гг., а также с привлечением исследовательской литературы по истории работы ГАХН. Автор приходит к выводу, что благодаря активной научной деятельности Академии были заложены основы «новой науки» об искусстве, разработаны методологические подходы к исследованию искусства, однако отсутствие принципиального единства привело к незаконченности формирования системы как эстетических понятий, так и терминологии «новой науки» об искусстве

Статья посвящена вопросам формирования художественно-образных перспектив в раннехристианском искусстве. Для выполнения поставленной задачи авторы статьи анализируют само понятие «раннехристианское искусство», уточняют его границы и формулируют рабочую классификацию периодов раннехристианского искусства. На основе ведущей русскоязычной и зарубежной литературы проводится подробный анализ факторов генезиса основных художественных образов, среди которых можно выделить: формирование канона Ветхого и Нового заветов, светский (языческий) художественный символизм, античную философию, догматически-богословскую полемику и ряд других, менее значимых причин. В заключении высказывается гипотеза о возможности построения классификации раннехристианской символической системы на основании факторов происхождения того или иного символа в каноне, а также очерчивается поле для дальнейших исследований области.

Монгольские танцы, являясь важным нематериальным культурным наследием Китая, демонстрируют уникальную культурную идентичность и гуманитарные художественные ценности монгольского народа. В данной статье рассматривается, как в процессе создания монгольских танцев происходит искусное слияние традиционных и современных элементов, а также влияние этого слияния на культурную идентичность и художественные инновации. Культурная идентичность и художественные инновации в создании монгольских танцев взаимозависимы и взаимно поддерживают друг друга. Благодаря искусному сочетанию традиционных и современных элементов, монгольские танцы сохраняют свою уникальность и одновременно демонстрируют очарование и дух времени. Такой подход к творчеству предоставляет реальный путь для сохранения и развития монгольской культуры, а также служит примером для создания танцев других народов в контексте межкультурного обмена. Монгольское танцевальное искусство, являясь неотъемлемой частью культурного строительства Китая, должно быть тесно связано с ожиданиями партии и государства в отношении культурной деятельности. В процессе создания монгольских танцев следует в полной мере отражать культурную идентичность в формах, содержании, темах и духе. В статье отмечается необходимость учитывать концепции развития современного общества и использовать передовые технологии искусственного интеллекта для всесторонних инноваций, что будет способствовать процветанию монгольских танцев и эффективному сохранению и защите традиционной танцевальной культуры.

В литературе метафора возникает на основе употребления «слова или выражения в переносном значении, в основе которого лежит сравнение предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака» [9]. Театральная метафора — это мультимодальный образ, возникающий на пересечении языков разных видов искусства. Это — концентрат смысла, глубинная суть, обобщение, скрытое за конкретной историей. Метафора не нуждается в пояснениях. Свободное сопоставление (взаимодействие) несопоставимого провоцирует зрителя достраивать связи. В истории сохранились знаменитые финалы из «Ревизора» Всеволода Мейерхольда, «Месяца в деревне» Анатолия Эфроса, «Макбета» Эймунтаса Някрошюса. Их принято называть сценическими метафорами. Режиссерский театр, который появился на рубеже ХIХ‒ХХ вв. и развивался как искусство интерпретации, стремился превратить театр в храм Искусства, втягивая в орбиту сотворчества сценографов, художников по костюмам, композиторов, художников по свету, балетмейстеров. К концу ХХ в. наиболее известные литературные произведения стали трактоваться как миф, который можно пересказать своими словами или даже разыграть на сцене без слов. Автор из общего выделяет частное, индивидуальное. Миф за индивидуальным «видит» всеобщее. Авторское искусство принадлежит конкретному времени, повествует о человеке своей эпохи. Миф — о вечном и общезначимом. В последние десятилетия многие спектакли этого направления часто представляют собой гибридные, межжанровые формы, где на равных взаимодействуют разные средства театральной выразительности — драмы, музыки, зрелища, цирка, пантомимы, ритуала. Событиями рубежа ХХ–ХХI столетий стали постановки «Улица крокодилов» Саймона Макберни, «Черным по белому», «Хаширигаки» Хайнера Геббельса, «Генезис» Ромео Кастеллуччи. На отечественной сцене первые образцы такого рода метафорического театра — «Сидур-мистерия» и «Полифония мира» композитора Александра Бакши в соавторстве с режиссерами Валерием Фокиным и Камой Гинкасом. В этих спектаклях отсутствует инициирующая роль слова и меняются принципы драматургии. В противовес интерпретационному театру в это же время появляется театр слова, где главенствует литературное повествование, а все остальные компоненты малозначимы или вообще отсутствуют. Данная статья посвящена развитию метафорического театра, где рождаются новое художественное мышление, язык, драматургия и принципиально новые модели сценического искусства.

Статья посвящена исследованию AR-оперы Константина Комольцева «Любовь к трем цукербринам» по роману Виктора Пелевина. Опера с ироничным названием, в котором соединены имена создателей Facebook1, Марка Цукерберга, и Google, Сергея Брина, представляет пример обновления жанра путем внедрения в него передовых компьютерных технологий: традиционные средства живого театра соединены с новыми компьютерными и визуальными системами — это технологии добавленной (AR) и виртуальной (VR) реальности, динамические голограммы, компьютерно-синтезированный звук. Родившаяся из идеи создания футуристической сценической трилогии «Я, робот» о взаимоотношениях человека и искусственного интеллекта, опера стала первой частью этой трилогии, во вторую и третью вошли балет «Двухсотлетний человек» по роману Айзека Азимова и компьютерная драма «О-Н-А» по фильму Спайка Джонза. Метод музыкально-теоретического анализа сочинения показал, что язык оперы, продиктованный ее идеей, эклектичен и интертекстуален: в музыкально-стилистическом миксте преобладает медитативная, сонорная и конкретная музыка, в которую проникают хорал и рэп, спектрализм и радиоджинглы. Сюжет, разворачивающийся в 11 картинах, складывается словно из «пикселей» привычного и компьютерного мира, между которыми практически невозможно провести границу. Сценический язык, ставший неотъемлемой частью этого сочинения, неординарен и технологичен. Версия трансформированной многоплановой реальности, созданная Георгием Исаакяном, связывает воедино обрывки линейной истории отдельных людей и фрагменты захватившего их сознание виртуального мира, который можно рассмотреть только с помощью специальных планшетов. Эпизоды этой множественной реальности переключаются в клиповом режиме, в котором появляются жрецы и мифологические существа, герои известных компьютерных игр и реальные люди. Сделан вывод, что «Любовь к трем цукербринам» — первый опыт в жанре AR-оперы, в которой реальные персонажи взаимодействуют с виртуальными, а компьютерные технологии не только являются средством создания сценического образа, но проникают в суть оперной драматургии

Статья посвящена анализу образа газеты в произведениях изобразительного искусства. В работе дается обзор репрезентации газеты в зарубежной изобразительной традиции, в которой она занимала важное место как социокультурный и искусствоведческий феномен. Обобщена периодизация этапов развития газеты и выявлена связь исторических реалий с ее отображением в западной живописи XVII‒XXI вв. Исследование показало, что именно газета как первое средство массовой информации создала основания для формирования объединяющих общественных смыслов. В произведениях изобразительного искусства газета предстает как культурно-ментальная форма, отражающая и формирующая национально-бессознательное. Образ газеты в западном изобразительном искусстве отражает ее двойственный характер — она представлена и как источник информации, участвующий в процессе коммуникации со зрителем, и как визуальный символ, понятный широкой аудитории. Однако в обоих случаях использование газеты как объекта всегда апеллирует к общественно-политическим процессам, а также отражает ключевые культурные коды. В портретной и жанровой зарубежной живописи газета не только становится индикатором принадлежности к определенному социальному классу и свидетельством политических пристрастий героя, но и отражает общественные процессы, происходившие в исследуемый период. В предметных композициях газета становится визуальным символом, используется как метафора, в которую художником вкладываются дополнительные коннотативные значения, в рамках свойственного ему способа отражения действительности.

Авторы базируются на методологии комплексного текстового, иконографического и искусствоведческого анализа, что позволяет глубже показать место и роль образа газеты в произведениях изобразительного искусства

В статье рассматривается творчество Люси Вороновой — графика, живопись, а также автобиографическая проза — дневниковые записи художницы. На основе анализа ее графических и живописных работ и позиции ведущих российских искусствоведов делается вывод о том, что с начала 1980-х годов и до второй половины 2010-х Люся Воронова относится к наивным художникам, после — к художникам декоративно-прикладного искусства. При этом утверждается, что «радостный» период в творчестве художницы, пришедший на смену «депрессивному», начался в 2006 г. и совпал с переходом от графики в технике бумага/грунт/масло или бумага/акрил к живописи. Автор делится историей создания бренда «Люся Воронова», комплексом проведенных мероприятий по продвижению имени наивной художницы в России и за рубежом: работой с искусствоведами и коллекционерами, подготовкой художественных альбомов, организацией музейных выставок и аукционных продаж в Москве, Лондоне и Цюрихе. Отдельный фрагмент статьи посвящен исследованию современного этапа творческой деятельности художницы — «мозаичному» периоду, начавшемуся в 2018 г., а также анализу работы Фонда поддержки искусства Люси Вороновой

«Золотой парад фараонов» — красочное масштабное представление, организованное в Каире в 2021 г.; его «сюжетом» стало перемещение мумий египетских правителей из старого Египетского музея на площади Тахрир в новое здание Национального музея египетской цивилизации в Фустате. Это мероприятие справедливо расценивается как зрелищный туристический аттракцион и очередная эксплуатация «образа Древнего Египта», очередное обращение к растиражированному культурному бренду; но в то же время организаторы предприняли, пожалуй, самую серьезную на сегодняшний день попытку реконструкции древнего погребального ритуала, демонстрируя уважение к памяти предков. При всей «глянцевости» празднества целый ряд элементов представления оказываются хорошо продуманными и оригинально оформленными соответствиями научным знаниям о фундаментальных основах древнеегипетской цивилизации. Подобное изменение аксиологического статуса объектов с «музейных артефактов» на «предмет национальной гордости», необходимо оформленное как своего рода инициация, сопровождается демонстрацией внешнему миру уважения к своему культурному наследию, которое осознается и подается как часть современной культурной стратегии и государственной идеологии. Эта же демонстрация воспринимается как акт политической риторики, прокламирующий преемственность современного Египта в цепочке цивилизаций долины Нила и заботу государства о формировании культурной памяти

В настоящей статье рассматривается эволюция использования дерева (традиционного, распространенного в России строительного материала) в архитектуре, что являлось маркером принадлежности к высокой культуре и демонстрировало высокие стандартны. Адаптированная к неоклассическим нормам XVIII в., бревенчатая конструкция таких усадеб, как Кусково и Останкино была замаскирована деревянными досками или оштукатуренными панелями для имитации каменной кладки. С изменением культурных ценностей в сторону историзма бревенчатая кладка вновь появилась в архитектуре XIX в., символизируя обращение к национальной аутентичности. От миниатюрных архитектурных форм в Абрамцево до массивной бревенчатой кладки в Погорелово — в кругах интеллигенции открытые деревянные конструкции считались неотъемлемой частью русской идентичности