Статья: РОССИЯ И СПРАВЕДЛИВЫЙ МИР: КАК ПРЕОДОЛЕТЬ НОВУЮ БИПОЛЯРНОСТЬ? (2025)

Исследуется роль Организации развития Ага-хана ( Aga Khan Development Network, AKDN, АКДН) в формировании имиджа России в Восточной Африке. АКДН рассматривается как независимая неправительственная организация (НПО) в Восточной Африке, чья позиция в отношении России в настоящее время совпадает с позицией коллективного Запада. Авторы исходят из предположения о том, что с 2022 г. АКДН, в частности ее медиаподразделение Nation Media Group, направляет значительные усилия на формирование отрицательного имиджа России. Исследование состоит из двух частей. В первой части представлены обзор сетевой деятельности АКДН в Восточной Африке с момента появления исмаилитских общин в регионе и описаны основные направления этой деятельности с разбивкой по странам на основе официального сайта организации. Особое внимание уделено гуманитарным, образовательным и медийным проектам, которые дают организации больше рычагов влияния для формирования образов, ценностей и идей. Проанализировав деятельность АКДН, авторы приходят к выводу, что благодаря таким проектам по развитию организация сформировала солидный социальный капитал в Восточной Африке. Вторая часть призвана доказать исходную гипотезу об антироссийской направленности деятельности АКДН в регионе, для чего была создана база данных новостных изданий, аффилированных с организацией, использованы методы анализа текстов, такие как определение именованных сущностей, латентное размещение Дирихле и сентимент-анализ публикаций за 2023 г. Полученная тональность, тематики и географический охват новостей позволяют подтвердить, что исследованные СМИ формируют негативный образ России в Восточной Африке через ассоциативный ряд агрессии, конфликтов и дестабилизации в Африке и во всем мире, что может быть связано с ориентацией АКДН на страны Запада, а также несовпадением интересов АКДН и России в Центральной Азии. В связи с этим российской стороне рекомендуется учитывать то влияние и ресурсы, которые организация задействует в восточноафриканском информационном поле.

Исследование посвящено изучению формирования концепции цифрового суверенитета в условиях нелиберальных режимов на примере изучения медиа России и Китая. В условиях обостряющейся глобальной конкуренции и технологических преобразований, связанных с Четвертой промышленной революцией, сравнение процессов конструирования цифрового суверенитета разными акторами в нелиберальных государствах становится важным для понимания различий между двумя странами. Методология исследования основана на анализе больших данных медиапубликаций с применением автоматизированных методов анализа неструктурированных текстов ( PolyAnalyst ). В выборку вошло более 2800 материалов российских и китайских СМИ за 2011-2021 гг. Анализ проводился по ряду измерений: экономическое и политическое содержание, национальный и международный уровни, а также технологии, включаемые в концепт цифрового суверенитета. Исследование опирается на конструктивистский подход, позволяющий рассматривать цифровой суверенитет как феномен, дискурсивно конструируемый различными акторами. Особое внимание уделено картированию акторских сетей и выявлению доминирующих тематических кластеров. Научная новизна исследования заключается в сравнительном подходе к изучению цифрового суверенитета в нелиберальных режимах. Показано, что цифровой суверенитет не является единым понятием: его понимание в России и Китае существенно различается. В России доминируют нарративы национальной безопасности, государственного контроля и протекционизма, тогда как в Китае акцент сделан на технологическом развитии, экономическом лидерстве и глобальной конкурентоспособности. Кроме того, выявлены различные роли экономических акторов и технологических представлений в оформлении концепций цифрового суверенитета. Результаты исследования показывают, что Россия и Китай используют разные стратегии и нарративы для легитимации цифрового суверенитета. Работа вносит вклад в понимание роли медиа в формировании концептов суверенитета и открывает перспективы для дальнейших исследований в области цифрового управления и международных отношений.

Формирование нового миропорядка в XXI в. находится в стадии становления, а нарастающее противоречие между международными акторами продолжает усиливаться. США, стремясь сохранить однополярность и противодействуя многополярности, придерживаются концепции информационного противоборства, вовлекая в этот процесс остальной мир. Конфликтность в международных отношениях сохраняется, а диалог часто воспринимается либо как проявление слабости, либо как спланированный маневр оппонента.

Цель исследования - выявление особенностей аксиологического и технического аспектов информационного противоборства в многополярном мире. Отдельно рассмотрены два ключевых аспекта информационного противоборства: информационно-психологический и информационно-технический. Анализ применения инструментов информационного противоборства позволяет установить направленность действий глобальных акторов, основные используемые методы, преследуемые цели и достигнутые результаты. Методология исследования основана на системном и аксиологическом подходах, позволивших информационное противоборство как форму некинетического воздействия на ценностные и институциональные основы противника. В качестве метода применен герменевтический анализ первоисточников с элементами лексико-семантического разбора. Авторами сделан вывод, что информационное противоборство, главным субъектом которого остаются США, представляет серьезную угрозу формирующемуся многополярному миру и безопасности его сторонников, при этом отмечается наличие у них потенциала к сопротивлению, который, вероятно, будет раскрываться в будущем. В заключении приводятся возможные направления для дальнейших исследований, такие как практика взаимодействия союзных государств, препятствующих восстановлению однополярного мира и информационному давлению со стороны США и коллективного Запада; переход России в информационном противоборстве от оборонительных действий к наступательным; анализ новых инструментов и методов ведения информационного противоборства и другие актуальные темы.

По мере того как европейское общество становится все более мультикультурным, интерес к проблемам репрезентации этнических и расовых меньшинств в современном западном кинематографе заметно растет. Процессы, происходящие в западном кино, являются ответом на политические вызовы, связанные с вопросами иммиграции, глобализации, проблемами межэтнических и международных отношений, корни которых, по мнению некоторых исследователей, следует искать в колониальном прошлом. Поэтому обращение к истории колониализма, его культурным аспектам сегодня приобретает особую актуальность. Рассмотрение кинематографа в качестве исторического источника может дать полезные сведения о том, каким образом в колониальную эпоху выстраивались культурные границы между Западом и Востоком, колонизатором и колонизированным Другим. В частности, фильмы времен Третьей республики, рассказывавшие о колониях в Африке, поддерживали колониальный дискурс своего времени, отражали силу французской колониальной империи, изображая колонизаторов благородными, храбрыми и самоотверженными, а колонизированных «других» - экзотическими, дикими и непокорными. Однако после Второй мировой войны в условиях начавшейся деколонизации актуальность прежних подходов к репрезентации империи и ее владений оказалась под вопросом. В исследовании выявлено влияние процесса политической деколонизации на идеологическое содержание французского кино об империи в указанный период, рассмотрено изменение подходов к визуальной репрезентации колонизированного Другого и то, как эти перемены воспринимались зрительской аудиторией. По мнению авторов, такое историческое исследование может помочь лучше понять истоки современных явлений в европейском кинематографе и западной культуре в целом. В качестве исторических источников в работе используются французские фильмы 1945-1960 гг. Кинематограф рассматривается авторами в ракурсе постколониальной теории как инструмент укрепления колониальной власти и формирования представлений о колонизированном Другом. При анализе кинокартин используется подход, включающий изучение истории их создания, содержания, кинообразов и реакции публики. На основе анализа сделан вывод, что необходимость смягчить колониальный дискурс в условиях распада империи привела к тому, что идеологическое содержание кино Четвертой республики стало более противоречивым. В нем отразились, с одной стороны, ностальгия по былому имперскому величию, а с другой - неуверенность, желание абстрагироваться от актуальных проблем и даже сочувствие антиколониальному движению. Стереотипные представления о колонизированном, хотя и не исчезли с экранов полностью, все же эволюционировали вместе с трансформацией самой империи, порождая нетипичные для предшествующего периода образы Другого.

Вступление в силу 7 марта 2024 г. Протокола о присоединении Швеции к Организации Североатлантического договора (НАТО) подводит историческую черту под более чем 200-летней политикой нейтралитета этой скандинавской страны. Впервые озвученный в августе 1814 г. королем Швеции Карлом XIV Юханом и реализованный на практике в 1834 г. принцип постоянного нейтралитета Швеции представлял собой интегральную основу ее внешнеполитического курса. Следование политике нейтралитета позволило Швеции избежать разрушительных последствий двух мировых войн, а также оставаться экономическим бенефициаром противостояния США и СССР в годы холодной войны. Вместе с тем то, что принято характеризовать как «постоянный нейтралитет», имея в виду швейцарский эталон, в случае Швеции заслуживает как минимум более детального аналитического подхода, как максимум - критического переосмысления. Для решения поставленной академической задачи авторы исследования оперируют методологией исторической и политической наук: историко-аналитическим методом, методом сравнения, методом социально-исторических и социально-политических аналогий и методом политического анализа. Также применены бихевиоралистский подход и теория рационального выбора, при помощи которых выявлены факторы, повлиявшие на решение политических элит Швеции о завершении эпохи нейтралитета и присоединении к военно-политическому блоку НАТО. Предмет исследования - политика формального нейтралитета, которой придерживалась Швеция в годы Второй мировой войны. Авторы неслучайно употребили сочетание «формальный» применительно к характеру шведского нейтралитета в 1939-1945 гг., поскольку именно в годы Второй мировой войны, по мнению авторов, практическое содержание шведского понимания «нейтралитета» было продемонстрировано наиболее иллюстративно. В свою очередь, это существенно упрощает нам понимание мотивов столь быстрого вступления страны в НАТО в 2024 г. В заключительной части приведена оценка актуальных тенденций развития внешнеполитического курса Швеции, а также ключевые факторы, обусловившие решение о вступлении Швеции в НАТО: историческая преемственность и традиционный политический западноцентризм.

Рассмотрена трансформация «большой стратегии» Китайской Народной Республики (КНР) через призму продолжающегося долгосрочного стратегического соперничества КНР - США. В последние годы среди исследователей растет популярность изучения «большой стратегии» КНР в глобальной политике, хотя до сих пор в международном академическом сообществе в изучении этой темы доминирует американская школа, основанная на американском реализме. Задачи исследования - взглянуть на «большую стратегию» Китая с точки зрения самой КНР, изучить эволюцию китайской политики США и трансформацию «большой стратегии» КНР в эпоху стратегического соперничества. В частности, продемонстрирована связь между эволюцией «большой стратегии» КНР и состоянием китайско-американских отношений. Также проанализированы последствия трансформации «большой стратегии» КНР. Методологически исследование опирается на сравнительный анализ. Описана концептуальная структура, иллюстрирующая, как политика и подходы США в отношении КНР управляют китайско-американским соперничеством и трансформируют «большую стратегию» КНР, оказывая влияние на реализацию внешней политики Китая. Автор приходит к выводу, что именно стратегическое соперничество и политика США в отношении Китая приводят к трансформации «большой стратегии» КНР из защитной в наступательную модель. Блоковая политика выступает одним из определяющих факторов китайско-американского противостояния, однако в случае США явная антикитайская направленность блоков, создаваемых Вашингтоном, может вызвать негативную реакцию потенциальных союзников. В свою очередь, Китай, опираясь на государства Глобального Юга, также выстраивает сеть глобальных партнерств, в которой значимую роль могут сыграть такие структуры, как БРИКС, которая становится все более притягательной для развивающихся стран, и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которая в случае нового расширения способна стать крупнейшим военно-политическим блоком на евразийском пространстве.

Актуальность исследования обусловлена тем, что на фоне трансформации механизмов дипломатического взаимодействия за счет расширения состава участников и диверсификации сфер международного сотрудничества Российская Федерация стремится использовать потенциал сетевой дипломатии для выстраивания диалога с заинтересованными партнерами из числа государств-единомышленников, а также представителей неправительственного сектора.

Цель работы - оценка перспектив развития сетевой дипломатии России в Евразии в качестве ключевого инструмента налаживания связей с региональными и внерегиональными («внешним контуром») акторами. Научная новизна исследования состоит в том, что на примере Евразийского региона комплексно рассматриваются различные институты и механизмы сетевого взаимодействия - от широкопрофильных региональных форматов до узкоспециализированных рабочих групп по отдельным трекам. При проведении анализа применялся системный подход. Глубокому изучению особенностей функционирования различных форматов сетевой дипломатии, в частности таких, как гибкость, отсутствие иерархии и открытость, способствовало применение институционального метода исследования. Выявлено, что в Евразии сетевая дипломатия позволяет России решить сразу несколько задач. Во-первых, подобная дипломатия востребована на начальном этапе развития интеграционных процессов и опирается на модель разноскоростной разноуровневой интеграции, что подтверждает пример евразийской интеграции до образования Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Во-вторых, сетевая дипломатия ориентирована на углубление отраслевого сотрудничества в рамках рабочих групп региональных структур - ЕАЭС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), объединяющих правительственных экспертов и представителей неправительственного сектора. В-третьих, на постсоветском пространстве, в том числе в Евразии, были апробированы такие инструменты сетевой дипломатии, как форматы по урегулированию конфликтов. В-четвертых, потенциал сетевой дипломатии используется для формирования единого интеграционного контура в Евразии. Авторы приходят к выводу о важной роли сетевой дипломатии в Евразии в контексте создания дополнительных возможностей для равноправного диалога с государствами - членами региональных многосторонних структур и другими заинтересованными странами, в том числе странами, входящими в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и ШОС, предотвращения риска фрагментации Евразии. Наиболее перспективным в этой связи представляются инициативы Большого Евразийского партнерства - проекта, аккумулирующего потенциал и ресурсы государств, многосторонних объединений (ЕАЭС, ШОС, АСЕАН) и инициатив отдельных региональных акторов («Один пояс, один путь»).