Статья: "НЕУДОБНОЕ ПРОШЛОЕ": КУРДСКИЙ ВОПРОС В ВОСПРИЯТИИ ГЕРТРУДЫ БЕЛЛ (2024)

В статье описаны подходы к вопросу определения феномена лидерства. Предложены различные подходы, в частности конкретно-исторический анализ теории элит на материале отечественной истории. Важной частью работы стало определение соотношения власти между лидером и политической элитой на примере управленческих практик Ивана IV. В качестве дополнения к проблематике дискуссии предложен полемический подход к теории архаизации политических систем модерна. Так, возвращение к вождизму является противоречивой политической практикой, поскольку она не укладывается в принятую прогрессистскую теорию усложнения политической системы по мере развития общественных отношений. Отмечается, что проблема определения природы лидерства как психолого-социологического феномена возможна лишь до определенной степени. На наш взгляд, подобный анализ возможен только с привлечением исторических фактов, рассмотрением конкретных феноменов политической жизни. Вывод заключается в том, что институт власти, несомненно, претерпевает ряд исторических изменений, проходя сложные процессы архаизации — или, напротив, бюрократического усложнения, — но при этом сам психологический феномен лидерства остается неизменным

Статья посвящена изучению вопроса о различиях в сущностных характеристиках руководителя и политического лидера страны или партии. Проблема формального и неформального лидерства рассматривается применительно к реалиям политического процесса в США. Автором рассматривается некая совокупность черт, в целом характерных для лидера. Кроме того, выявляются влияния и особенности политического процесса XXI в., внесшего свои коррективы в этот список. Фиксируется роль социальных сетей в президентских компаниях, в частности в становлении Дональда Трампа в 2016 г. из неформального лидера в формального и его возвращении к статусу неформального в 2021–2024 гг. Отмечается, что Трамп на сегодняшний момент является неформальным лидером, так как не возглавляет ни страну, ни партию, но является при этом лидером оппозиционной части населения. Автор на конкретных исторических примерах делает вывод о преобладании демагогической риторики в президентской кампании Д. Трампа. Важной частью работы стало выявление зависимости Трампа и Байдена от окружающих как формального и неформального лидеров, являвшихся в итоге заложниками, а не творцами политической системы

На первый взгляд кажется, что образ политического лидера не подвергается трансформации — существуют непреложные характеристики, которым, согласно широко распространенному мнению, должен отвечать политический лидер. Однако появление именно национального государства привело к усложнению признаков лидера, его функций, возможностей и изменило условия его взаимодействия с последователями. Цель работы — уточнить особенности образа политического лидера в современном национальном государстве. В работе используются характеристики лидеров, которые даны исследователями в области национализма. Структурно-функциональный подход позволяет говорить о специфике трансформации личности в политического лидера, формах взаимодействия с последователями в условиях национальных государств. Политическое лидерство становится частью общественной жизни в национальном государстве, т. к. предусматривает постоянное взаимодействие между лидером и его последователями; национальное государство предопределяет механизмы этого взаимодействия, пути трансформации личности в лидера, что чрезвычайно ограничено в сословном монархическом государстве

В данной статье проблема политического лидерства и вождизма проанализирована через призму концепции «римской революции», представленной в одноименной монографии Рональда Сайма, описывающей сложные процессы трансформации общества и государства от поздней республики к ранней империи. Достоинство данной объяснительной модели заключается в том, что через конкретику римской истории можно проинтерпретировать все ключевые тенденции, свойственные подобным радикальным общественным трансформациям, равно как и роль политических лидеров в таких катаклизмах. При этом разные аспекты концепции Р. Сайма позволяют охватить практически все стороны проблемы, отраженные в вопросах, сформулированных инициаторами дискуссии. Мы начнем анализ с рассмотрения фазы поздней республики, когда на политической сцене действовали такие лидеры, как Помпей и Цезарь, помножившие свое политическое влияние на военные достижения и таланты. Это придало им харизму, которая позволила навязать оппонентам собственные правила игры, шедшие вразрез с традиционными устоями, и проложить путь к принципату. В связи с тем, что политическая борьба традиционно рассматривается в качестве специфической формы социальной «игры», мы обратимся к разработанной в рамках квалиметрических исследований концепции «равновесия Нэша», позволяющей по-новому взглянуть на кульминационное событие «римской революции» — убийство Цезаря. Мы также остановимся на важности интеллектуальной операции, которую Поль Вен назвал учетом «инвентаря различий»: данный подход позволяет моделировать процессы макроисторического масштаба на основе анализа конкретных кульминационных моментов, не допуская анахронистических выводов и шатких обобщений

Статья содержит исследование условий появления и развития теории решения изобретательских задач (ТРИЗ). ТРИЗ была популярна в среде советских инженеров, это было заметное интеллектуальное явление. Культура инженерно-технических работников и интеллектуальные течения в их среде практически не исследованы, поэтому исследование ТРИЗ представляется значимым для разработки этой темы. ТРИЗ помещается в исторический и социоэкономический контексты, проводится контекстуальный анализ содержания теории. Анализируются источники 1956–2022 гг., среди которых как материалы по ТРИЗ (печатные, цифровые, видео и т. д.), так и не имеющие к ней непосредственного отношения книги, сборники конференций, брошюры, журналы, в которых отражен дискурс научно-технической политики СССР. ТРИЗ представлена как ответ на эксплицитно поставленные задачи научно-технической политики СССР 1950–1960-х гг., и ее зависимость от этого контекста становится помехой для успешного всемирного распространения ТРИЗ после рубежа 1990-х. В статье рассматриваются изменения, к которым ТРИЗ была вынуждена прибегнуть для интеграции в чужеродную экономическую среду. В частности, философская составляющая ТРИЗ и экзистенциальные ответы, которые она предлагала инженерам, оставались актуальными лишь в рамках картины мира, заданной специфической социоэкономической ситуацией. Иные условия задавали иную картину мира, в которой философскую часть ТРИЗ приходилось отбросить — в результате она утратила свою основную особенность и не смогла конкурировать со схожими теориями.

Статья посвящена анализу семантических изменений, происходивших с понятием «самодержавие» в правительственно-бюрократической среде в период проведения конституционной реформы 1905–1906 гг. До начала революции в 1905 г. «самодержавие» указывало в законодательстве на неограниченность власти императора. После принятия Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. в них было сохранено упоминание этого понятия, хотя законодательные полномочия монарха были ограничены Государственной Думой. Опираясь на ряд принципов, предложенных в рамках истории понятий, автор рассматривает трактовки данного концепта чиновниками, участвовавшими в разработке и обсуждении конституционной реформы, чтобы понять, что стояло за этим решением. На материале стенограмм и протоколов правительственных совещаний, на которых обсуждалось изменение институционального дизайна политической системы, автор показывает, что у сановников не было единого взгляда на значение понятия «самодержавие»; более того, их интерпретации противоречили друг другу и активно эволюционировали в это время. Отдельное внимание в работе уделено периодической печати, в которой до общества доносилась позиция как отдельных бюрократов, так и правительства в целом. Автор приходит к выводу, что решение авторов конституционной реформы сохранить «самодержавие» в качестве понятия, описывавшего обновленный государственный строй Российской империи, решало задачи пересборки легитимирующего правящую династию мифа, который в политических условиях 1905–1906 гг. оспаривался революционными силами. Эта семантическая новация была произведена путем обращения к неославянофильской трактовке данного концепта и отражала процесс национализации монархии.

В статье проанализированы взгляды известного ученого-правоведа, активного сторонника всеобщего мира и умеренного пацифиста Л. А. Камаровского на эльзас-лотарингский вопрос. По его мнению, напряженные отношения между Германией и Францией из-за потери двух провинций по результатам Франкфуртского мира (1871) представляли собой сложный и длительный конфликт, разрешение которого требовало особого подхода и общих усилий всех заинтересованных сторон. В нерешенности эльзас-лотарингского вопроса Камаровский видел важную причину роста военно-политической напряженности в Европе, повсеместного усиления милитаризма, а также серьезное препятствие процессу разоружения и европейской интеграции. Научное и публицистическое наследие Камаровского вызывало интерес еще у советских авторов, однако посвященные ему первые серьезные исследования появились лишь в постсоветский период. Существующая литература в основном сконцентрирована на изучении вклада ученого в кодификацию международного права и отдельных аспектов его антивоенной деятельности. К сожалению, взгляды Камаровского на решение актуальных в его время международных конфликтов современными исследователями практически не рассматривались. Целью данной работы является комплексный анализ воззрений Камаровского на урегулирование эльзас-лотарингского вопроса. Раскрыто содержание предложенных ученым различных вариантов разрешения конфликта, выявлены общие принципы и подходы к его урегулированию

В 1810–1824 гг. в Новой Испании в несколько этапов произошла война за независимость. В 1821 г. к власти пришел бывший испанский генерал Агустин де Итурбиде, провозгласивший независимость Мексиканской империи. Окончательно государственный суверенитет был закреплен в Конституции 1824 г. Именно в эти три года активно обсуждался вопрос функционирования нового государства, однако эти дискуссии еще не рассматривались исследователями с точки зрения становления политического языка. При обращении к методам Кембриджской школы интеллектуальной истории и концепции «языкового сообщества» Джона Покока в статье анализируются эволюция и развитие общественного-политического дискурса о новых формах государства (1821–1824). Анализ конституционных и программных документов, а также личных документов мексиканских священников и политиков позволяет рассмотреть дискурс с точки зрения аргументации революционеров. Под новыми формами государства понимается ряд государственных принципов и идеологий, наиболее часто встречающихся в источниках, — суверенитет, либерализм, конституционализм, республиканизм, федерализм. Хотя эти понятия нельзя определить как однородную группу, в начале 1820-х гг. их значения были сильно переплетены и подразумевали следующие идеи: народный суверенитет, отказ от монархизма, представительство, легитимность, разделение властей, права и свободы, национальное единство. Не менее важным атрибутом новой власти стало сохранение влияния Римско-католической церкви и испанского наследия. Именно на этих принципах и понятиях строилось новое государство

В статье рассматриваются сценарии мемориальной деактивации и рефрейминга памятников, которым отказано в праве исполнять коммеморативную функцию в той форме, которая была установлена их создателями. Выделены пять возможных сценариев: (1) уничтожение монументов как наиболее радикальная форма деактивации, свойственная революционным периодам; (2) релокация при сохранении в городской среде; (3) музеефикация как особая форма релокации, обеспечивающая больший контроль за интерпретациями; (4) депортация за пределы государства, часто на территорию, которая может рассматриваться как историческая родина памятника или того режима, с которым он ассоциируется; (5) различные варианты модификации (контекстуализация за счет добавления информационных материалов, манипуляции со скульптурной композицией и др.). В заключение предпринята попытка выделить факторы, способствующие повышению жизнеспособности монументов в условиях радикальных социально-политических трансформаций

Статья посвящена рассмотрению первого этапа политической активности Имона де Валеры, от Пасхального восстания до принятия Конституции Ирландии в 1937 г. Уделяется особое внимание позициям и роли де Валеры в разнонаправленных процессах Ирландской революции и периода существования Ирландского Свободного Государства. Автор приходит к выводу о том, что риторика и политика де Валеры характеризуется неизменностью стратегической цели создания республики при относительной гибкости тактики ее достижения в случае столкновения с объективной невозможностью ее скорой реализации. При этом на становление де Валеры как политика повлияла длительная поездка в США и опыт взаимодействия и налаживания связей с американскими политиками и общественными организациями во время Ирландской революции. Вскоре после окончания гражданской войны де Валера концентрирует внимание на политической борьбе за республику, создав партию Фианна Фойл. После успешных выборов и получения поста президента Исполнительного совета он концентрирует внимание на демонтаже доминиона и разрыве связей с Соединенным Королевством. Конституция 1937 г. завершает реализацию основной цели создания суверенной республики

При любом отношении к фигуре В. И. Ленина неоспоримым является тот факт, что этот человек оказался способен изменить Россию и мир. Интерес к личности Ленина и его деятельности до настоящего времени не угас, что подтверждают многочисленные публикации, в которых ставятся новые исследовательские задачи и предпринимаются попытки современного представления образа Ленина и его действий. Настоящая статья представляет собой попытку осмысления одного из векторов тоталитаризации советского общества в 1920-е гг. — формирования единого, общепризнаваемого образа Ленина, призванного и способного обеспечить достижение предполагаемых, амбициозных для Советской Республики, целей в развитии нового государства. В условиях кризиса преемственности власти Ленин должен был стать символом новой эпохи в развитии страны, отвлекающим от вопросов внутрипартийной борьбы и определения наследника ленинских достижений. Новизна работы заключается в попытке показать формирование образа Ленина на примере художественных источников и письменных приговоров сельских сходов/протоколов общих собраний граждан, которые относятся к массовым источникам, отражающим жизнь и интересы крестьянства на определенном временном отрезке. Анализ источников показал, что если в середине 1920-х гг. ленинский культ не был еще внутренне целостным, хотя уже и стал способом легитимации практически любых действий, то к концу 1920-х гг. в советском обществе уже было сформировано убеждение в том, что Ленин всюду, что развитие страны предполагает выполнение заветов Ильича под руководством Коллективного Ленина — Коммунистической партии

В статье рассматривается кризисный период истории Македонского царства после смерти Александра Великого в 323 г. до н. э. Одну из ключевых ролей в указанное время играл Пердикка, сын Оронта. Анализируемым материалом для темы послужили множественные свидетельства античных авторов, таких как Диодор Сицилийский, Квинт Курций Руф, Плутарх Херонейский, Марк Юниан Юстин и другие. Выход Пердикки на лидирующие позиции обосновывается множеством факторов, комплексно повлиявших на решение летнего собрания в Вавилоне 323г. до н. э., когда указанный деятель стал регентом государства. Так, серьезным подспорьем были происхождение, близкое к царскому дому, и должность, занимаемая на момент смерти монарха. Кроме того, политическая позиция Пердикки, главным положением которой являлось сохранение единой державы, вызвала симпатии среди определенного круга авторитетных представителей македонской элиты. Однако, несмотря на заметную выигрышность кандидатуры, будущий регент столкнулся с рядом сложностей. Уже во время обсуждения новой структуры управления страной между полководцами возникли разногласия, приведшие к военному конфликту. Сложность положения Пердикки заключается в ситуации ревностного охранения своих позиций «непокоренных военачальников» приближенными царя и в их нежелании подчиняться кому-либо кроме Александра. Таким образом, в работе разбирается проблема становления указанного исторического персонажа в качестве фактического главы государства в условиях нарастающей конфронтации между последователями Александра

В статье на примере правления императора Константина Великого (306–337 гг.) рассматривается такая римская политическая практика, как подражание (imitatio) великим деятелям прошлого. Обусловленная римским традиционализмом, она играла большую роль в истории римской империи, особенно в период политической нестабильности, когда новый правитель нуждался в завоевании общественных симпатий. В качестве объекта подражания Константин избрал одного из наиболее почитаемых предшественников — Траяна (98–117 гг.). Изучение этого явления возможно благодаря большому объему источникового материала: это и высказывания самого Константина, и нарративная традиция, создававшаяся в его время и позже, под влиянием его воззрений, и памятники материальной культуры (монеты, надписи, скульптуры, постройки). Подражание Траяну, благодаря тщеславию Константина, вышло далеко за рамки ориентации на лучшие качества и достижения предшественника и приобрело форму состязания в славе. Желание превзойти Траяна оказало огромное влияние на выстраивание Константином своей внешней политики. В частности, под впечатлением от кампаний предшественника им был осуществлен поход за Дунай и запланирован поход на Восток. Осознание Константином собственного превосходства способствовало и тому, что в исторической литературе во времена Константина и после его правления появился акцент на негативной стороне личности Траяна, а сам он перестал быть безусловным образцом для правителей Римской империи. Самому же Константину удалось занять эту позицию и стать ориентиром для последующих поколений императоров

Статья посвящена анализу исторической ретроспективы политического лидерства в контексте российского феномена власти, для которого характерен высокий уровень ее персонификации. Автором выделяется комплекс характеристик системы власти в России и архетипический образ лидера как народного вождя в массовом общественном сознании, восходящий к римской традиции патернализма. Рим как метафора державного величия прочно вошел в политическую культуру России и Запада. Показано, что наибольшим авторитетом в России пользовались именно формальные политические лидеры — вожди, главным образом правители, руководители государства. Выявляется «канонический» образ политического лидера, его характерные черты и особенности формирования. Отмечается, что особое место в народной памяти занимали российские правители, которые, с одной стороны, воспринимались как символ власти; с другой стороны, сепарировались от политической элиты и выступали как самостоятельный субъект властной вертикали. На исторических примерах показано, что устойчивость политической системы в России в различные исторические эпохи в значительной степени обусловливалась доверием масс к образу правителя, символизировавшего идею государственного служения и имевшего рычаги влияния на политические элиты