ВЕСТНИК РГГУ. СЕРИЯ «ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ. ЯЗЫКОЗНАНИЕ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

В статье исследуется смыслообразующая функция лейтмотива болезни в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго». Под лейтмотивом мы понимаем центральный мотив художественного произведения. Болезнь рассматривается нами как аномалия жизни, в инварианте своем представляющая пограничную, лиминальную ситуацию, нечто ненормативное. В романе революция и гражданская война представлены как социальные процессы, болезненные сами по себе и распространяющие болезнь, «заражающие» людей, окружающее пространство. Болезнь в разных своих проявлениях (как душевных, так и телесных) пронизывает всю ткань романа. В данной статье с помощью методики мотивного анализа И. В. Силантьева исследуются несколько событий, реализующих интересующий нас мотив. Лейтмотив болезни оказывается в романе центральным, сюжетообразующим.

Статья посвящена проблеме взаимодействия визуального и музыкального в рассказе С. Кржижановского «Девять ворон». В статье последовательно проанализирован процесс сочетания внешней точки зрения повествователя, отражающей условной объективную реальность, и субъективно-воображаемой внутренней точкой зрения композитора, в которой происходит динамичная трансформация условно объективной реальности в музыкальные знаки. В итоге делается вывод о специфичном интермедиальном взаимодействии, которое можно обозначить как развернутую визуально-музыкальную метафору, ключом к которой является точка зрения композитора.

В центре статьи вопросы иудео-христианского взаимодействия, как оно представлено русскоязычной публицистикой выкрестов и радикальных ассимиляторов. На примере «Обращения иудейского законника в христианство особенно замечательное по своим характеристическим чертам» Александра Алексеева (Вульфа Нахласа) и «Программы журнала “Глас спасения” (1884)» Айзика Ковнера, равно как и его писем к Н. С. Лескову, мы показываем, как представители обоих направлений тестируют устоявшиеся представления о еврействе и христианстве. Выкрест Александр Алексеев фокусирует свои рассуждения о евреях на происхождении, в то время как религиозную принадлежность вытесняет на периферию. Ассимилятор Айзик Ковнер желает так реформировать иудаизм, чтобы в глазах христиан он выглядел частью христианского континуума, но в то же время сохранял традиционный еврейский этос. Оба направления публицистики проистекают из полемики вокруг «еврейского вопроса», коррелируют с запросами и требованиями русской аудитории. Равно они несут предпринятый изнутри еврейского мира поиск сопряжения традиции с быстро меняющейся современностью. Маргинальная «проба пера», произведенная ассимиляторами и выкрестами XIX в., – еще один мост между традиционным еврейством и светской еврейско-русской культурой и литературой времен СССР.

Статья посвящена выявлению связи между документальной поэзией (docupoetry) и исторической репрезентацией. Историческая репрезентация – придание прошлому присутствия в настоящем. Согласно П. Рикёру, это финальная фаза историографической операции, которая заключается в отборе документов, свидетельств и фактов, их структурировании и выстраивании в исторический нарратив. Поскольку документальная поэзия привлекает внеположный ей материал – документ в широком смысле слова – она имеет схожие с историографической операцией механизмы работы, а значит, потенциал к исторической репрезентации.

Литературоведческая имагология как дисциплина компаративистики (сравнительного литературоведения), изучающая стереотипные образы «других», «чужих» наций, стран, культур, традиций и религий в текстах художественной литературы, уже довольно прочно закрепилась в науке. Однако ее теоретические основы все же не сформировались окончательно. Это касается и понятийного аппарата, и методологии исследования. В статье предлагается механизм анализа образа «чужого», прежде всего – персонажа-иностранца. Автор выделяет следующие «элементы» анализа: портрет, костюм, возраст, «говорящие» имена героев, их речевая характеристика, предыстория, социальный статус (сословие, профессия), предметная детализация, хронотоп, высказываемые характеристики, степень «обруселости», национальное самосознание, национальный характер, менталитет, обозначение автором персонажа как «типичного» представителя своей нации, использование антитезы для выявления различий между «своими» и «чужими», раскрытие персонажа в сюжете, его место в системе персонажей. Кроме того, мотивы в произведении, ценностная позиция автора (выражающаяся в тональности повествования, его эмоциональном колорите) и даже сам жанр произведения могут также нести в себе имагологическую информацию. Таким образом, художественный текст – многоуровневый объект имагологического анализа, в котором даже незначительные, на первый взгляд, элементы могут нести в себе ценную информацию для исследователя. Теоретические положения подкреплены примерами анализа из русской художественной литературы XIX в. Статья содержит краткую библиографию по состоянию данного вопроса в современной науке.

В статье анализируются свидетельства пребывания в 1843 г. на Дальнем Западе Северной Америки знаменитого по обе стороны Атлантики американского натуралиста-орнитолога и художника-анималиста Джона Джеймса Одюбона (1785–1851). Целью трудного путешествия Одюбона и его помощников был сбор экземпляров фауны и флоры, зарисовки животных для подготовки труда о млекопитающих громадного региона прерий, расположенных на восточных склонах Скалистых гор. Опубликованные в 1897 г. дневники, в которых рассказывается об этом путешествии в отдаленную зону фронтира, – интересное свидетельство эпохи. Однако они еще не привлекали внимание отечественных исследователей. В дневниках описана природа, в частности, реки Миссури, Йеллоустон и их многочисленные притоки, а также повседневная жизнь индейцев и еще немногочисленных белых – трапперов, обитателей мехоторговых факторий, военных фортов. Дневники являются важным источником, позволяющим использовать его в междисциплинарных исследованиях истории американского Дальнего Запада середины 1840-х гг., куда во всей своей мощи еще не докатилась цивилизация белых поселенцев, прежде всего англосаксонского происхождения. Этот вал только начинал набирать силу, пагубно повлияв позднее на природу региона и на коренных его обитателей-индейцев.

Альтернативно-исторические художественные тексты традиционно притягивают внимание исследователей и критиков в контексте создания терминологических трактовок и иных вариантов наименования, рассмотрения истоков зарождения феномена и процесса формирования данного поджанра фантастики в мировой литературе, выявления типологий и классификаций, изучения общности и различий построения сюжетов о конкретных эпохах в пределах одной и нескольких литератур, а также исследования связи альтернативной истории с другими литературными жанрами. Однако изучение специфики локализации художественного пространства жанровых произведений представляется не менее значимой задачей для исследования особенностей жанра. Данная статья посвящена рассмотрению образа американской глубинки в альтернативно-исторических произведениях о Второй мировой войне и ее последствиях. Для анализа в контексте заданной проблематики выбраны два американских художественных текста, созданных на разных этапах развития жанра: изданная в 1958 г. повесть С. М. Корнблата «Две судьбы» и увидевший свет в 2001 г. роман Д. Куинна «После Дахау». Особое внимание в статье уделяется приведению доказательных примеров о значимости глубинки как локации, активно задействованной в построении альтернативно-исторического нарратива в обоих исследуемых произведениях.

Рассказ Джойс Кэрол Оутс «Дама с собачкой» (1972) – современная версия чеховского шедевра, рассказанная с женской точки зрения. В статье сопоставляются литературно-географические аналоги (столичные города, где живут герои, – Москва и Нью-Йорк, – провинциальные города, где живут героини, – город С. и безымянный город в Огайо, – и курортные локации, где происходит их встреча, – Ялта и остров Нантакет) и делаются выводы об их роли в русско-американском интертекстуальном диалоге. В частности, отмечается, что в противопоставлении безликой провинции и места судьбоносной встречи героев и в рассказе Чехова, и в рассказе Оутс важна удаленность от моря или близость к нему. Рассказы также роднит большое расстояние, преодоленное героинями по дороге к морю и символизирующее путь их внутреннего преображения. В статье также анализируются черты феминизации «чеховского» рассказа Оутс: он написан от третьего лица, но с точки зрения героини, а для передачи женской психологии повествование строится не хронологически, а циклически и ретроспективно. Поэтому в версии Оутс подчеркивается духовное перерождение героини, а не героя.

Роман Джейн Смайли «Тысяча акров» довольно точно переносит шекспировскую трагедию на современную американскую почву, подчеркнуто сохраняя созвучие имен и повороты сюжета. Этот роман, построенный на мифологеме, представляет собой и вариант социального романа, продолжая в этой своей ипостаси традицию романов о земле и борьбе за нее Бальзака, Золя, Стейнбека, Фолкнера, Апдайка; и эта социальная направленность романа всячески подчеркивается автором в ее рассказе о земле, «перетекающей от фермера к фермеру», о присоединении новых участков посредством преступлений и подлости, о разрушении природы ради выгоды, несущем смерть в семьи самих же разрушителей. Джейн Смайли разрабатывает топос фермы в условиях социальной действительности США 70–80-х годов ХХ в., лишая фермера и его деятельность какой-либо романтической окраски, исследуя социальные и нравственные последствия владения землей. На первый план в этом романе выходят темы нравственного оскудения фермера, достигшего успеха за счет хищнического использования земли, и эпистемологические поиски своей идентичности его дочерей. Одной из основных тем романа становится тема экофеминизма.

До недавнего времени массовая литература (популярное искусство) не считалось серьезным фактором эстетического развития. В массовой беллетристике Стивен Кинг занимает особое место. Обращаясь к актуальным проблемам современности (выбора президента в «Мертвой зоне», буллинг в школе в «Кэрри», искусственный интеллект в рассказе «Грузовики» и т. д.), он использует занимательную интригу, создавая многогранные характеры. Как западные, так и отечественные критики отмечают у Кинга симбиоз идейной концептуальности и захватывающей фабулы. В статье раскрываются основные положения эстетической системы писателя, изложенные в автобиографических заметках «Как писать книги». Обращено внимание на требование учиться у классиков мировой литературы искусству повествования, развитию сюжета, глубине раскрытия характера, внутренней правде. На примере романа «Кэрри», одного из лучших в творчестве писателя, показано, что пуританское новоанглийское сознание не утратило своей жесткой ригористичности в ХХ в. Главная героиня романа становится жертвой религиозного фанатизма матери и подростковой жестокости одноклассников. Изображая одну из средних школ Новой Англии (штат Мэн), Кинг раскрывает разные формы агрессии, словесные унижения, буллинг. Жестокость и грубость перемещаются в коммуникативную сферу. В сценах жестокости по отношению к Кэрри писатель передает психологию толпы, «ментальную эпидемию», описанную К. Г. Юнгом. Опираясь на постулат М. Фуко, «кровь есть реальность с символической функцией», в статье показано обращение Кинга к древнему архетипу и верованиям, связанным с половой зрелостью девушки. Обращено внимание на прием «точки зрения» как в идейном, так и в пространственно-временном изображении действительности. Подчеркивается, что роман «Кэрри» превращается в способ познания реальных опасностей, угрожающих нравственности и человечности.

Изображая трагедию распада когда-то известной и уважаемой семьи Компсонов, принадлежавшей к прославленному роду южной земельной аристократии, У. Фолкнер в своем романе утверждает, что именно утрата ее былой чести и достоинства, отказ от морально-этических и религиозных ценностей стали основной причиной ее упадка и разложения. Используя достижения поэтики модернизма, как то: поток сознания, дискретные временные и пространственные сдвиги, меняющие хронологию повествования, искусство монтажа, импрессионистический подход к изображению чувств и эмоций своих гротескных героев, роскошной природы американского Юга с ее богатством звуков, запахов, оттенков цвета, а также символику образов и лейтмотивов, автор не только художественно развивает эту тему, но и обнажает неимоверную глубину душевного страдания своих героев, их тотальное одиночество в окружающем мире. Однако обреченный на страдания герой Фолкнера борется до конца. Нравственным центром произведения является пожилая негритянка Дилси, мужественная хранительница семейного очага, способная и на жертвенность, и на сострадание, – средоточие уходящих традиционных религиозных и нравственных ценностей.

Американская готика представляет собой сложное культурное и литературное явление, обеспеченное региональной спецификой США. Под «зонтиком» термина помещаются две своеобразные традиции готической литературы – новоанглийская, в большей степени сфокусированная на погружении в глубины человеческой психики и тщательно фиксирующая различные рефлексии персонажей, и южная, обязанная своим появлением тяжелым переживаниям и размышлениям южан по поводу смерти мифологического прекрасного Юга в результате Гражданской войны. В силу специфической социокультурной жизни на Юге не было крупных урбанистических центров, сердцем Юга является глубинка, с характерной для нее укорененностью в традициях прошлого. Южная глубинка – скорее топос, обобщенное место разворачивания смыслов, связанных с уникальным южным опытом жизни, часто набор устойчивых фабульных формул, а также общих мотивов, проблем и сюжетов. В статье рассматриваются некоторые типические черты поэтики южной готики.