Статья: Американская глубинка в литературе, политике и культуре США (2025)

Статья посвящена диалогу со сказочной традицией, представленному в анимационном фильме компании Дисней «Принцесса и лягушка» (2009). В основе сценария – детская книга американской писательницы Элизабет Доусон Бейкер «Принцесса-лягушка» (2002), представляющая собой интерпретацию сюжета сказки Братьев Гримм «Король-лягушонок, или Железный Генрих» (1812). Помимо характеристики особенностей художественного взаимодействия претекстов и кинотекста, обращение к мультфильму «Принцесса и лягушка» также предоставляет возможность выявить специфику существенных модификаций в диснеевском каноне. Трансформация типичного образа принцессы; смещение акцента с ожидания «принца на белом коне» в роли спасителя на идею об осуществлении мечты о карьере и независимости; изображение синтеза французской, афроамериканской и «белой» американской культур – все это позволяет определить рассматриваемый нами материал как продукт нового времени, выступающий в качестве визуализации фундаментальных изменений в социуме и культуре. В ходе анализа, выстроенного согласно принципам историко-литературного и сопоставительного методов исследования, мы приходим к выводу об эволюции сказочной традиции и архетипов в контексте современной гетерогенной действительности, где обращение к классике выступает в качестве своеобразной платформы для реализации актуальных идей.

В статье рассматривается контекст создания первого полнометражного анимационного фильма киностудии Уолта Диснея – «Белоснежка и семь гномов» (1937) – и приводится гипотеза о том, что успех диснеевских экранизаций европейских сказок связан в том числе с типологическим сходством технологии мультипликации и поэтики народной сказки. На примере «Белоснежки» проанализировано, каким образом цветной фильм, представляющий плоское и яркое изображение, одновременно универсально понятное и отвечающее на запросы эпохи Великой депрессии, стал эталонной экранизацией сказки и лег в основу американского переосмысления европейского сказочного материала. Черты европейской сказки, выделенные М. Люти (в особенности одномерность, отсутствие глубины и абстрактный стиль), рассматриваются в соотношении с их анимационной репрезентацией в диснеевских мультфильмах. Отсутствие удивления персонажей при встрече с волшебными существами (при тщательной проработке волшебных эпизодов с целью удивить зрителя – но не героя), внимание к внешнему, а не к внутреннему (т. е. репрезентация характера и чувств героев через предметы или понятные поступки), а также акцент на ярких цветах и четких силуэтах – все это определило популярность мультипликационной версии сказки и обеспечило ее «канонизацию» как в контексте американской сказочной традиции, так и в контексте американского кинематографа.

В работе проанализирована деятельность «медных королей» в Монтане с целью иллюстрации роли американской глубинки в индустриальном развитии США в конце XIX – начале XX в. Будучи одним из наиболее богатых медью регионов страны, Монтана привлекла капитал предпринимателей из Новой Англии и других промышленных регионов США, благодаря чему стоимость акций ведущих компаний возросла. Индустриальное развитие региона спровоцировало исследование новых месторождений, из-за чего между ключевыми владельцами компаний началось противостояние за доминирование в регионе. Политический характер борьбы значительно ослабил финансовое положение двух ключевых игроков – М. Дейли и У. Кларка. Стоимость акций компаний М. Дейли и У. Кларка стала падать, что сделало проникновение новых игроков – Ф. Хайнца и Дж. Рокфеллера – более простым, и противостояние приобрело более ожесточенный характер. Использованные материалы прессы, а также журналистские материалы макрейкера-разоблачителя преступления Standard Oil Т. Лоусона помогли более детально описать механизм финансовых спекуляций, которые производились в Бостоне и которые привели к скупке компаниями Г. Роджерса и Дж. Рокфеллера всех крупных активов штата.

Статья представляет сравнительный анализ американской и российской глубинки на рубеже ХIХ и ХХ вв., основанный на работах общественного деятеля и писателя, помещика Тверской губернии П. А. Дементьева. Эмигрировав в 1881 г. в США, он жил в разных штатах и был хорошо знаком с провинцией обеих стран. В статьях, опубликованных под псевдонимом П. А. Тверской в российских журналах, главным образом в «Вестнике Европы», и книгах, Дементьев как бывший земец уделил особое внимание системе образования и местного самоуправления. Рассмотрев школьное дело в штатах Америки и в России, он пришел к неутешительным выводам о его состоянии в отечестве, где так и не был принят закон об обязательном начальном образовании. Столь же неблагоприятен взгляд на роль земства, ограниченного в полномочиях. Основываясь на американском опыте, Дементьев настаивал на необходимости реформ в этих областях, как и в других, в первую очередь аграрной, предлагая освободить крестьянство от гнета всевозможных платежей – причины бедности провинции и неграмотности ее населения. Различия американской и российской глубинки журналист объяснял поощрением частной инициативы в Америке и ее подавлением в России, призывая уничтожить бюрократические преграды на пути развития «общественной самодеятельности».

Колонизация Запада сыграла огромную роль в формировании американского государства. Освоение приграничной полосы свободных земель во внутренних районах страны, называемой «фронтиром», создало своеобразную социально-культурную среду, отличную от обжитого и цивилизованного Северо-Востока. Специфической чертой общественной эволюции Запада являлась попытка создания адептами Церкви Иисуса Христа Cвятых последних дней (именуемых кратко мормонами) теократического государства Дезерет во второй половине ХIХ в. На огромной территории, простиравшейся от Западного Колорадо до южного побережья Калифорнии, они хотели учредить социально-политический порядок, представлявший сочетание основ теократического правления с традиционными республиканско-демократическими принципами, предусмотренными Конституцией США. На практике это означало наделение клерикальной и светской властью церковных старейшин, которые через призму религиозных воззрений воздействовали на образ жизни паствы. И поскольку гражданство в новообразованном государстве предоставлялось исключительно мормонам, то именно их адепты массово избирались в органы власти. Вероучение мормонской общины, несовместимое с господствовавшими в США деноминациями, долгое время препятствовало ее интеграции в американское общество. Однако духовное наследие мормонов способствовало поддержанию устойчивого мифа среди американцев о возможности альтернативного развития отдельных регионов страны.

В статье анализируется восприятие «американского прогресса» в региональных газетах США начала 1850-х гг. Использована электронная база данных исторической американской периодики Библиотеки Конгресса. Как показывают ее материалы, некоторые периодические издания, главным образом демократические, связывали «американский прогресс» с доктриной «предопределения судьбы», с территориальной экспансией Соединенных Штатов, с атаками на так называемых «старых ретроградов». Вопрос о рабстве в североамериканской республике в этом контексте не поднимался. Другие газеты, в основном вигские, выступали за «разумный прогресс», за внутренние реформы. Публиковавшаяся в Огайо аболиционистская “The Anti-Slavery Bugle” ассоциировала прогресс с решением проблемы «особого института», с движением за права женщин, с интеллектуальными достижениями. В целом изученные материалы электронной базы свидетельствуют о том, что в данный период местные газеты были хорошо осведомлены о политических дебатах в Вашингтоне и Нью-Йорке. Оценки «американского прогресса» в значительной степени определялись партийно-политическими симпатиями редакторов и публицистов, а также их отношением к вопросу о роли и месте молодежи в политике, в общественной жизни.

В статье анализируются свидетельства пребывания в 1843 г. на Дальнем Западе Северной Америки знаменитого по обе стороны Атлантики американского натуралиста-орнитолога и художника-анималиста Джона Джеймса Одюбона (1785–1851). Целью трудного путешествия Одюбона и его помощников был сбор экземпляров фауны и флоры, зарисовки животных для подготовки труда о млекопитающих громадного региона прерий, расположенных на восточных склонах Скалистых гор. Опубликованные в 1897 г. дневники, в которых рассказывается об этом путешествии в отдаленную зону фронтира, – интересное свидетельство эпохи. Однако они еще не привлекали внимание отечественных исследователей. В дневниках описана природа, в частности, реки Миссури, Йеллоустон и их многочисленные притоки, а также повседневная жизнь индейцев и еще немногочисленных белых – трапперов, обитателей мехоторговых факторий, военных фортов. Дневники являются важным источником, позволяющим использовать его в междисциплинарных исследованиях истории американского Дальнего Запада середины 1840-х гг., куда во всей своей мощи еще не докатилась цивилизация белых поселенцев, прежде всего англосаксонского происхождения. Этот вал только начинал набирать силу, пагубно повлияв позднее на природу региона и на коренных его обитателей-индейцев.

Альтернативно-исторические художественные тексты традиционно притягивают внимание исследователей и критиков в контексте создания терминологических трактовок и иных вариантов наименования, рассмотрения истоков зарождения феномена и процесса формирования данного поджанра фантастики в мировой литературе, выявления типологий и классификаций, изучения общности и различий построения сюжетов о конкретных эпохах в пределах одной и нескольких литератур, а также исследования связи альтернативной истории с другими литературными жанрами. Однако изучение специфики локализации художественного пространства жанровых произведений представляется не менее значимой задачей для исследования особенностей жанра. Данная статья посвящена рассмотрению образа американской глубинки в альтернативно-исторических произведениях о Второй мировой войне и ее последствиях. Для анализа в контексте заданной проблематики выбраны два американских художественных текста, созданных на разных этапах развития жанра: изданная в 1958 г. повесть С. М. Корнблата «Две судьбы» и увидевший свет в 2001 г. роман Д. Куинна «После Дахау». Особое внимание в статье уделяется приведению доказательных примеров о значимости глубинки как локации, активно задействованной в построении альтернативно-исторического нарратива в обоих исследуемых произведениях.

Рассказ Джойс Кэрол Оутс «Дама с собачкой» (1972) – современная версия чеховского шедевра, рассказанная с женской точки зрения. В статье сопоставляются литературно-географические аналоги (столичные города, где живут герои, – Москва и Нью-Йорк, – провинциальные города, где живут героини, – город С. и безымянный город в Огайо, – и курортные локации, где происходит их встреча, – Ялта и остров Нантакет) и делаются выводы об их роли в русско-американском интертекстуальном диалоге. В частности, отмечается, что в противопоставлении безликой провинции и места судьбоносной встречи героев и в рассказе Чехова, и в рассказе Оутс важна удаленность от моря или близость к нему. Рассказы также роднит большое расстояние, преодоленное героинями по дороге к морю и символизирующее путь их внутреннего преображения. В статье также анализируются черты феминизации «чеховского» рассказа Оутс: он написан от третьего лица, но с точки зрения героини, а для передачи женской психологии повествование строится не хронологически, а циклически и ретроспективно. Поэтому в версии Оутс подчеркивается духовное перерождение героини, а не героя.

Роман Джейн Смайли «Тысяча акров» довольно точно переносит шекспировскую трагедию на современную американскую почву, подчеркнуто сохраняя созвучие имен и повороты сюжета. Этот роман, построенный на мифологеме, представляет собой и вариант социального романа, продолжая в этой своей ипостаси традицию романов о земле и борьбе за нее Бальзака, Золя, Стейнбека, Фолкнера, Апдайка; и эта социальная направленность романа всячески подчеркивается автором в ее рассказе о земле, «перетекающей от фермера к фермеру», о присоединении новых участков посредством преступлений и подлости, о разрушении природы ради выгоды, несущем смерть в семьи самих же разрушителей. Джейн Смайли разрабатывает топос фермы в условиях социальной действительности США 70–80-х годов ХХ в., лишая фермера и его деятельность какой-либо романтической окраски, исследуя социальные и нравственные последствия владения землей. На первый план в этом романе выходят темы нравственного оскудения фермера, достигшего успеха за счет хищнического использования земли, и эпистемологические поиски своей идентичности его дочерей. Одной из основных тем романа становится тема экофеминизма.

До недавнего времени массовая литература (популярное искусство) не считалось серьезным фактором эстетического развития. В массовой беллетристике Стивен Кинг занимает особое место. Обращаясь к актуальным проблемам современности (выбора президента в «Мертвой зоне», буллинг в школе в «Кэрри», искусственный интеллект в рассказе «Грузовики» и т. д.), он использует занимательную интригу, создавая многогранные характеры. Как западные, так и отечественные критики отмечают у Кинга симбиоз идейной концептуальности и захватывающей фабулы. В статье раскрываются основные положения эстетической системы писателя, изложенные в автобиографических заметках «Как писать книги». Обращено внимание на требование учиться у классиков мировой литературы искусству повествования, развитию сюжета, глубине раскрытия характера, внутренней правде. На примере романа «Кэрри», одного из лучших в творчестве писателя, показано, что пуританское новоанглийское сознание не утратило своей жесткой ригористичности в ХХ в. Главная героиня романа становится жертвой религиозного фанатизма матери и подростковой жестокости одноклассников. Изображая одну из средних школ Новой Англии (штат Мэн), Кинг раскрывает разные формы агрессии, словесные унижения, буллинг. Жестокость и грубость перемещаются в коммуникативную сферу. В сценах жестокости по отношению к Кэрри писатель передает психологию толпы, «ментальную эпидемию», описанную К. Г. Юнгом. Опираясь на постулат М. Фуко, «кровь есть реальность с символической функцией», в статье показано обращение Кинга к древнему архетипу и верованиям, связанным с половой зрелостью девушки. Обращено внимание на прием «точки зрения» как в идейном, так и в пространственно-временном изображении действительности. Подчеркивается, что роман «Кэрри» превращается в способ познания реальных опасностей, угрожающих нравственности и человечности.

Изображая трагедию распада когда-то известной и уважаемой семьи Компсонов, принадлежавшей к прославленному роду южной земельной аристократии, У. Фолкнер в своем романе утверждает, что именно утрата ее былой чести и достоинства, отказ от морально-этических и религиозных ценностей стали основной причиной ее упадка и разложения. Используя достижения поэтики модернизма, как то: поток сознания, дискретные временные и пространственные сдвиги, меняющие хронологию повествования, искусство монтажа, импрессионистический подход к изображению чувств и эмоций своих гротескных героев, роскошной природы американского Юга с ее богатством звуков, запахов, оттенков цвета, а также символику образов и лейтмотивов, автор не только художественно развивает эту тему, но и обнажает неимоверную глубину душевного страдания своих героев, их тотальное одиночество в окружающем мире. Однако обреченный на страдания герой Фолкнера борется до конца. Нравственным центром произведения является пожилая негритянка Дилси, мужественная хранительница семейного очага, способная и на жертвенность, и на сострадание, – средоточие уходящих традиционных религиозных и нравственных ценностей.

Американская готика представляет собой сложное культурное и литературное явление, обеспеченное региональной спецификой США. Под «зонтиком» термина помещаются две своеобразные традиции готической литературы – новоанглийская, в большей степени сфокусированная на погружении в глубины человеческой психики и тщательно фиксирующая различные рефлексии персонажей, и южная, обязанная своим появлением тяжелым переживаниям и размышлениям южан по поводу смерти мифологического прекрасного Юга в результате Гражданской войны. В силу специфической социокультурной жизни на Юге не было крупных урбанистических центров, сердцем Юга является глубинка, с характерной для нее укорененностью в традициях прошлого. Южная глубинка – скорее топос, обобщенное место разворачивания смыслов, связанных с уникальным южным опытом жизни, часто набор устойчивых фабульных формул, а также общих мотивов, проблем и сюжетов. В статье рассматриваются некоторые типические черты поэтики южной готики.

В романе «Дни Джона Генри» (“John Henry Days”, 2001) известный афроамериканский писатель Колсон Уайтхед обращается к феномену провинциального городка, который, чтобы выжить, использует легенду о знаменитом чернокожем рабочем Джоне Генри, принимавшем участие в строительстве туннеля Big Bend при прокладывании железной дороги Чесапик–Огайо. Он победил в соревновании с паровым молотом (человек – машина – природа), но сразу после этого умер. Со времени этого события, имевшего место в начале 1870-х гг., Джону Генри посвящались многочисленные баллады, песни, рассказы и т. д. Местные власти организуют огромный фестиваль с ярмаркой и гуляньями в надежде пополнить местный бюджет, на который съезжаются не только многочисленные туристы, но и журналисты, и так называемые писаки, задачей которых «раскрутить» данный феномен. Роман углубляется не только в личность самого Джона Генри, но и в менталитет американцев конца ХХ в., которые приезжают в городок Тэлкотт, помогая раскрывать как атмосферу местечка, так и провинциальной Америки в целом. Книга пародирует местные обычаи, средства массовой информации, которые питаются сенсациями, и состоит из серии виньеток, рисующих многомерный мир американской глубинки. Среди основных тем – расизм, который приобрел новые завуалированные формы, «журналистика» как феномен эволюции СМИ под влиянием развития цифровых технологий, разница в ментальности жителей мегаполисов и маленьких городов, семейные отношения и ответственность человека за свой выбор в жизни.

Для афроамериканской литературной традиции всегда было характерно противопоставление большого города и глубинки, индивидуума и общины, что восходит еще к коллективному сознанию афроамериканцев. В творчестве современного афроамериканского писателя Персиваля Эверетта американская глубинка играет если не первостепенную, то существенную роль, поскольку довольно часто местом действия своих романов писатель выбирает небольшие американские города и их округи. Примером такого произведения может служить роман «Американская пустыня» (American Desert, 2004). Действие романа начинается в Лос-Анджелесе, а затем переносится в южный малонаселенный штат Нью-Мексико, который знаменит своими безлюдными пустынями и отсутствием больших городов. Обращаясь к каноническим топосам афроамериканской литературы, Эверетт противопоставляет две локации, изображая особенности образа жизни героев, их обычаи и нравы, отношение к семейным ценностям, религии, медицине, государству и т. д. Жизнь в городе регламентируется традиционными нормами приличия, соблюдение которых носит формальный характер, тогда как американская глубинка выступает местом для проведения устрашающих и опасных экспериментов. Кроме того, для создания образа американской глубинки писатель обращается к популярным стереотипам, связанным с пустынями Нью-Мексико, и обыгрывает их в постмодернистском ключе.

В статье анализируется значимость нравственно-этического содержания философского романа Уильяма Гэсса «Тоннель». Несмотря на важность для авторского замысла внешних деталей организации текста, писатель намеренно заостряет внимание на проблемах морального выбора, затрагивающих основы человеческого существования. На примере судьбы центрального персонажа произведения – профессора среднезападного университета США, пишущего работу о немецком фашизме, – автор раскрывает внутренний путь, ведущий человека от размышлений о собственной неудовлетворительной жизни к неприятию мира в целом, желании выместить на нем обиду за собственные неудачи. Роман вырастает в значимое исследование универсальной человеческой ситуации, «фашизма сердца» как психологического фактора, формирующегося задолго до превращения фашизма в политическое явление. В статье утверждается мысль о сознательности и целенаправленности обращения писателя к теме моральной ответственности человека за совершаемый им личностный выбор и последовательном ее раскрытии на протяжении всего повествования. Привлекая читателя изображением узнаваемых ситуаций, логичностью и убедительностью рассуждений главного персонажа, Гэсс стремится предостеречь его от необдуманных действий, показывая, с какой легкостью современный человек оказывается способен перешагнуть невидимую внутреннюю границу, отделяющую его от чудовища, если позволит собственному сознанию некритично принимать факты и поддаваться воле обстоятельств.

Большая часть произведений Дж. Ф. Купера может рассматриваться как своего рода «топологический сверхтекст», поскольку их место действия – округ Отсего, штат Нью-Йорк, во времена, когда именно там проходила граница между освоенными и еще «дикими» землями – знаменитый фронтир. Образ американской глубинки на этапе ее формирования реализуется в изображении определенного топоса, обладающего особыми характеристиками. Литературные описания последовательно вовлекаются в продуцирование знания об объекте реальности. Писатель стремится выявить некие константы, обладающие значимостью как маркеры территориальной идентичности. Во-первых, во всех повествованиях постоянно рассматривается вопрос владения землей. Описывая прошлое своей родной провинции, Купер представил одну из характерных черт организации жизни вдалеке от «центра», актуальную для глубинки в Штатах вообще вплоть до конца XIX в.: противостояние юридических и фактических владельцев. Во-вторых, Купер подробно исследует образносмысловой диапазон локуса дома, важный в любой культурной системе и особенно значимый для людей, пришедших на новое место. Земля и дом в «топологическом сверхтексте» Купера – это своего рода архетипические локусы, которые сыграли важную роль в воссоздании автором истории развития фронтира – реального географического пространства, обозначенного конкретными топонимами и являющегося важной частью геонационального пространства американской глубинки.

Представления о колдовстве в той или иной форме характерны практически для всех человеческих обществ и зачастую неотделимы от представлений религиозных, по крайней мере от того комплекса идей, представлений и практик, который обычно обозначают как народную религию, folk religion. Специфика народной религиозности на территории нынешних Южных штатов США в колониальный период остается относительно малоизученной, в первую очередь вследствие недостатка источников. Тем не менее до определенной степени она может быть реконструирована благодаря доступным сегодня материалам, собранным и обработанным интересующимися локальной историей представителями местных элит. Настоящая статья посвящена народному колдовству и «низовой» религиозности в графстве Йорк, Южная Каролина, в XVIII–XIX вв. В статье рассматриваются локальные особенности, отличающие народную культуру Южных колоний, в частности Каролины, и от Европы, и от других английских колоний, эволюция народной религиозности в колониальный период и в первые десятилетия после обретения США независимости, а также ее влияние на формирование специфической южной религиозности.

Травелогографические исследования последних десятилетий позволяют воспроизвести двойственное мироощущение путешественника, оказавшегося погруженным в чужую и чуждую культуру. Травелог может многое сообщить и о той культуре, которая в нем описывается, и о той, которая сформировала его автора. Немалый интерес в этом плане представляют женские травелоги XVIII в., когда британские дамы стали предпринимать далекие путешествия, открывали для себя экзотический Восток, как Мэри Уортли-Монтегю, или не менее экзотическую Россию, как Элизабет Джастис, Элизабет Димсдейл или Джейн Рондо. В русле общей традиции британского женского травелога XVIII в. стоит и «Дневник благородной дамы» шотландки Дженет Шоу. Этот документ, написанный в эпистолярной форме и описывающий путешествие мисс Шоу в Северную Каролину, раскрывает несколько важных аспектов имагологии революционной Америки в британском обществе. Это и восприятие Америки как незападного общества, и интерпретация его предположительно незападных черт в контексте географического детерминизма Просвещения. Это и реакция консервативно настроенного автора на общество в состоянии революции. Интересно еще и то, что мисс Шоу ретранслирует расхожие штампы британской пропаганды ее времени, что позволяет судить о механизмах работы и степени эффективности проправительственных СМИ Великобритании. Наконец, «Дневник благородной дамы» проливает свет на проблемы идентичности внутри Британской империи XVIII в.