Введение. Современная мода - это и индустрия, и искусство, и бизнес. Но в первую очередь феномен моды имеет социокультурное значение: она формирует новые образы женственности и мужественности, отвечающие не только идеалам времени, но и ценностям конкретных субкультур; мода служит проявлением социального статуса и престижа, которые отличаются для различных слоев населения; мода изменяется и отражает изменения в труде, общественных вкусах и потребностях. Целью статьи является представление и описание концепта «мода» в русском языковом пространстве.
Материалы и методы. В статье проведен психолингвистический (ассоциативный) эксперимент, в рамках которого был проанализирован 141 ответ испытуемых (мужчин и женщин) разных возрастных групп на вопросы, изложенные в анкете-опроснике, составленной авторами исследования. В работе были использованы: прием направленной̆ выборки, метод корпусного анализа, метод ассоциативного эксперимента и метод кластерного анализа, применимый при отборе полученных ответов респондентов. Результаты исследования, обсуждения. Результатами проведенного исследования стали сформулированные респондентами ассоциации на стимул «мода». Анализ полученных ассоциаций показал, что мода как феномен отражает не только ценности и традиции общества, она является показателем уникальных и идентификационных признаков общества.
Заключение. В ходе анализа лексикографических источников было установлено, что содержание, лежащее в основе концепта «мода», не совпадает в языковом сознании мужчин и женщин; проведенный эксперимент также позволил определить ключевые средства выражения концепта «мода»; а использованный в исследовании кластерный анализ позволил выявить влияние времени на смысловое наполнение концепта.
В статье рассмотрены оценки литературного критика Н. Берковского советской литературы 1920-30-х гг. Ценностные суждения критика анализируются как элемент трехчленной структуры критического высказывания, что, c одной стороны, позволяет значительно сузить материал и определить основные критерии оценки произведения, а с другой стороны, приводит к определению теоретических воззрений литератора. «Стилевой критик» Берковский подходит к каждому тексту c двух сторон: анализируются идеологическое содержание и особенности художественной формы произведения, общие черты стиля как интегрирующего элемента поэтики рассматриваемого автора. На материале литературно-критических статей удается показать, что Берковский оценивал не столько автора и его произведение, сколько черты его стиля и поэтики текста. Критик подходил к анализу c принципом «художественная форма усиливает идеологическое содержание», что явно выражено в его оценках, сделанных в 1920-е гг. На небольшом материале литературно-критических статей и научных публикаций 1930-х гг. удается показать, что установки критика меняются: больше внимания уделяется идеологическому содержанию, хотя иногда Берковский связывает это напрямую со стилем. Тем не менее снижение количества литературно-критических текстов, нарастающая авторитарность ценностных суждений критика в 30-е гг. позволяет судить о попытке подстроиться под актуальную политическую ситуацию.
Настоящее издание представляет собой четвертую из серии книг, включающих ранние произведения А. Ф. Лосева. Ее составляют работы, посвященные проблемам художественного и музыкального творчества. Из них «О мироощущении Эсхила», «Философский комментарий к драмам Рихарда Вагнера», «Очерк о музыке», «История эстетических учений» (Предисловие и Введение) публикуются впервые.
Последняя работа замечательна содержащейся в ней откровенной самохарактеристикой автора, дающей ключ к пониманию А. Ф. Лосева — преподавателя, писателя и философа. В целом том демонстрирует глубину и размах устремлений молодого тогда ученого.
С древнейших времен зодчие подвергали анализу практику строительства. Писались трактаты, где предлагалась система правил возведения зданий и сооружений. В результате была подробно разработана методика гармонизации объемов и фасадов средствами архитектурного «ордера». Наиболее известна формула Витрувия, представленная в книгах об архитектуре: «Польза - прочность - красота». Архитекторы-практики Палладио и Виньола, теоретик Альберти создавали некие «правила» строительства, позволившие не только обоснованно назначать размеры архитектурных элементов и частей построек, но сформировали эмоционально-информационное пространство искусственной среды обитания.
Проходят века, меняются стили в архитектуре, дизайне, одежде, но ордер остается в качестве инструмента гармонизации городских пространств, фасадов зданий, предметов оснащения интерьеров, городской «мебели».
Вслед за прогрессом в области строительных технологий, новых материалов, сменой эстетических идеалов общества произошли революционные изменения в философии формообразования зданий, как крупных искусственных объектов. Эти новации коснулись ведущих положений в области диалога человека с городом.
В статье предложено понимание первого романа Ф. М. Достоевского в контексте созданной писателем новой эстетики, суть которой выражается в намеренной деэстетизации повествования, создающей иллюзию безыскусности и косноязычия. Предметом художественной игры Достоевского в «Бедных людях» оказывается также изящная словесность в ее сентиментально-романтическом изводе, аксиология которого подвергается деканонизации. Застарелое «девичество», мечтательство главного героя романа, оторванное от коренных основ жизни, - такова авторская оценочная метафора некогда влиятельного стиля. Еще более низкая степень деградации романтического, подвергающаяся в романе Достоевского сатирическому изображению, - ратазяевская литература-«объяденье» - коммерческий продукт ловкого циника-литератора. Диалог Достоевского с Пушкиным и Гоголем ведется им в русле художественного соперничества. Автор соединяет в «Бедных людях» миры Гоголя и Пушкина, уравновешивая иллюзорное и реальное. Гуманно-филантропическая тенденция или социальная тема, которую прижизненная писателю критика видела в романе, у Достоевского трансформируется в проблематику метафизического порядка, что будет способствовать развитию христианского реализма в дальнейшем творчестве писателя. «Бедные люди» в контексте социалистических утопий предстают как их художественное отрицание: Рай на земле невозможен, а пути его обретения в человеческом сердце Достоевским еще только нащупываются. Возникает спасительная мысль: человек для человека является Светом.
Статья посвящена первой средневековой биографии, «Жизни Карла Великого», написанной Эйнхардом, видным деятелем эпохи Каролингов. Создавая биографию императора, Эйнхард ориентировался на биографии римских императоров, созданные Светонием. Предметом изучения стали особенности структуры и композиции текста Эйнхарда в сравнении с текстами Светония. Цель - проследить, насколько точно каролингский автор следует выбранному образцу; какие новые черты обретает средневековая биография по сравнению с текстами Светония. Были использованы описательный, культурно-исторический, сравнительно-исторический, историко-генетический, формальный методы. Исследование показало, что общепринятое мнение о текстах Светония как образце для Эйнхарда не вполне отвечает истине. Тексты Эйнхарда и Светония сходны, когда речь идет о макрокомпозиции. Однако медленное чтение античного и средневекового текстов обнаруживает изменения, обусловленные христианской традицией ученых повествований о героях. Если Светоний создает повествование, подобное дружеской беседе, в которой можно высказывать различные точки зрения, то Эйнхард пишет энкомий, который должен предложить читателям идеальный образ правителя. Его биография составлена по схеме «трех времен», которая используется для написания житий святых.
В статье предпринимается попытка объяснить растущий интерес к категории присутствия в современной гуманитарной науке. Одна из причин видится в развитии технологий, поддерживающих такие режимы воображения, которые предполагают чувственно неотразимую принадлежность виртуальному миру, создание перцептивной иллюзии неопосредованности контакта. Отчасти именно поэтому мы все чаще говорим о материальности и полимодальности как имплицитных характеристиках литературного текста. Литературная когнитивистика развивается сегодня под явным воздействием теории энактивизма, также предполагающей сосредоточенность на «материальных аспектах коммуникации» (Х. У. Гумбрехт), ее материально- телесной воплощенности, деятельностно-перформативной природе и распределенности в контексте-среде. Одной из зон соприкосновения теоретического поиска и творческого литературного опыта является эпифания, она же – ключевой прием в современной (в широком понимании современности – от романтизма до постмодерна) художественной практике. В эпифаническом письме передача значений менее важна, чем со-производство эстетического опыта или чувства присутствия, поэтому исследование литературного взаимодействия предполагает фокусировку на инференционной динамике речи, ее миметическом, дейктически- жестовом потенциале. В статье анализируются некоторые представления о стиле М. Мерло- Понти и высказывается предположение, что в энактивистской парадигме литературных исследований именно стиль, понимаемый как опыт интеракции, обещает стать центральным предметом внимания.
Статья посвящена творчеству современных крымскотатарских композиторов, представителей профессиональной академической музыки ХХ–ХХI веков, – Мерзие Халитовой и Эльвиры Эмир. На основе анализа их произведений выявлены особенности творческого стиля, музыкальная стилистика и современное композиторское мышление, выраженные во взаимодействии традиционных и современных подходов, композиторской технике и мировоззрении авторов.
В статье изучается стиль русскоязычных романов Владимира Набокова и выявляется их место в литературном потоке межвоенного периода при помощи количественных методов. Главным инструментом в рамках исследования служит Delta Берроуза - один из наиболее надежных и распространенных на сегодняшний день стилеметрических инструментов, оценивающий предпочтения авторов в области наиболее частотной лексики (служебных слов) и на этой основе позволяющий сравнивать тексты между собой. В ходе исследования выясняется, что романы исследуемого периода делятся на несколько групп, среди которых наиболее крупными оказываются «одесско-фединская» и «набоковско-гриновская», а сами русскоязычные романы Набокова делятся на две группы: ранние тексты («Машенька», «Защита Лужина», «Король, дама, валет», «Подвиг», «Камера обскура») и поздние («Отчаяние», «Приглашение на казнь», «Дар»). Существенно, что Delta показывает стилистическое сходство романа Леонова «Скутаревский» с поздними текстами Набокова, атрибутируя его последнему, а также выявляются признаки стилистики Леонова в «Даре». При эксперименте на расширенном корпусе c добавлением иных романов Леонова корректность атрибуции восстанавливается, тексты Леонова воссоединяются на одной ветви, однако сходства стилей авторов также констатируются. Результат подтверждает гипотезы некоторых критиков о сходстве стилей двух ровесников и является значимым стилистическим показателем в контексте изучения эволюции стилей авторов и сопоставительного анализа их текстов.
Поэзия Бориса Поплавского явление достаточно интересное для русской литературы. Его тексты в большинстве критических наработок оцениваются как экспериментальные, непростые, эпатажные. Для Поплавского особую роль играла не просто форма, но и синкретическое сплочение разнородных поэтических приемов, в частности и сюрреалистичных. Целью данной статьи становится выявление примет сюрреализма в лирическом наследии поэта. В ходе исследования рецептивный подход кажется наиболее действенным, так как он позволят не только определиться с выбором поэтом художественных средств, но и генерализирует эстетические принципы мировидения автора. Открытая визуализация текстов Бориса Поплавского маркирует ориентир на законы сюрреализма. Действенным для поэта становится уход от реальности, погружение в ирреальное, условно-зримое пространство. Следовательно, фактическая задача лирики сводится не к буквальному отображению реалий, но конкретизации возможной, интуитивной дешифровке явлений, процессов, даже самого себя. Самостоятельный взгляд на мир, отвлеченность и независимость, выстраивание новой парадигмы художественности, провокация, творческий диалог в режиме прислушивания - вот то, что отличает поэзию Бориса Поплавского в кругу поэтов начала ХХ века. Работа может стать определенным импульсом для создания новых трудов с акцентом на принципы сюрреализма указанного автора. Альтернативный взгляд в искусстве модернизма при всем нежелании следовать классике, все же не исключает дуалистическое начало. Борис Поплавский - фигура цельная, параметрическая, непростая, собственно, это и актуализирует дискуссионный ценз разбора его текстов. Поэтика сюрреализма дала возможность поэту раскрыть вероятный объем коннотаций визуального уровня, довести философию оценки действительности до системной, иерархической парадигмы. Данный материал можно использовать в вузовской практике, а также при изучении творчества Бориса Поплавского.