Цель. Выявить и обосновать методологию изучения психологической безопасности личности как психологического феномена.
Процедура и методы. На основе теоретического анализа философских и психологических работ определён комплекс методологических подходов: диалектический (общефилософский), системный (общенаучный) и субъектный (специально научный). Эмпирическое исследование, выстроенное на основе комплекса методологических подходов, опирается на систему диагностики, включающую проективную моторно-экспрессивную методику и стандартизованные методы изучения, которые позволяют дать качественные и количественные характеристики психологической безопасности личности.
Результаты. Обоснован комплекс методологических подходов (диалектический, системный и субъектный) как основы для изучения природы психологической безопасности личности, в соответствии с которым психологическая безопасность личности понимается как система, состоящая из однородных, разнонаправленных структурных элементов, не существующих друг без друга, закономерно зависящих от факторов, которые управляют их развитием; проходящая процесс преобразований, управляемый субъектом. Понятие «безопасность» характеризуется субъективными и объективными показателями здоровья в пределах нормы; «субъективная опасность» – субъективные показатели здоровья в переходной или дезадаптивной зоне, а объективные показатели здоровья в пределах нормы. Если субъективные и объективные показатели в зоне дезадаптации, то речь идёт об объективной опасности, если субъективные показатели в норме, а объективные показатели в зоне дезадаптации – «иллюзия безопасности». Теоретическая и/или практическая значимость. Определён и обоснован комплекс методологических подходов, раскрывающий природу психологической безопасности личности как составляющей безопасной жизнедеятельности человека.
В статье рассмотрен концепт «Судьба» на материале произведений А. С. Пушкина. Целью исследования является раскрытие смыслов концепта. В качестве задачи определено выявление смысловых типов концепта, с привлечением таких философских понятий, как детерминизм, свобода, воля, интенция, время, фатализм. Результатом исследования является типология смыслов, реализующихся как отдельные стороны концепта. Полученный результат дает возможность интерпретировать речевой материал, обращаясь к проблемам учений о бытии и о человеке.
В публикации впервые представлены тезисы Б. Барадина (1878-1937) к лекции А. Доржиева (1853-1938), которая должна была быть прочитана на международной буддийской выставке, планировавшейся в Ленинграде в 1927 г. А. Доржиев - известный бурятский лама, по завершении философского образования в монастырях Монголии и Тибета получил ученое звание геше (высшая философская учёная степень в традиции Гелук тибетского буддизма), после 1918-го г. занимался организационными вопросами буддийской Сангхи в России. Б. Барадин - академический ученый и общественный деятель, профессор Санкт-Петербургского университета, автор исследований по истории и учению тибетского буддизма, после революции 1917 г. он стал работать в Бурятии на различных административных постах, занимаясь устройством научной и культурной жизни Республики. Основная идея тезисов состоит в том, что современный мир состоит из двух равноправных частей - Востока и Запада, объединение которых возможно и необходимо для дальнейшего развития человечества, причем системообразующим учением Востока является буддизм. Предметом тезисов стали некоторые положения философии буддизма в сравнении со сходными, с точки зрения Б. Барадина, учениями Запада. Выделено четыре пункта: 1) буддизм сопоставим с теорией Дарвина в том, что рассматривает человека в контексте всего живого в эволюционном ключе; 2) буддизм, как и наука, принимает принцип детерминизма; 3) концепция шуньи сходна с релятивистскими принципами физики; 4) системы психотехник буддизма сходна с теорией рефлексологии. Б. Барадин делает вывод о том, что индо-буддийская и европейская культуры взаимодополняющие и их сближение приведет нас к подлинно общечеловеческой культуре. Представленные тезисы являются, по-видимому, первым систематическим изложением взглядов российских необуддистов обновленцев на конкретные аспекты, позволяющие сблизить буддийскую и западную культуры.
В конце XX в. в англоязычных странах происходит формирование дисциплины буддийских этических исследований (Buddhist ethics), в рамках которой сообщество тесно взаимодействующих друг с другом исследователей занимается осмыслением и систематизацией этических положений буддизма, зачастую прибегая к использованию инструментария аналитической философии. Одно из направлений дисциплины Buddhist ethics представляет собой попытку встроить этическое содержание буддизма в современный западноевропейский философский контекст и поставить перед ним вопросы, характерные для западной философии, например, вопрос о моральной ответственности, свободе воли и детерминизме. В то время, как одни исследователи считают, что буддийские тексты отражают компатибилистскую позицию, другие видят в буддийских этических положениях указание на инкомпатибилизм. Первая проблема, с которой сталкиваются исследователи буддизма, заинтересованные в этой теме, состоит в том, что в буддизме нет представления о «свободе воли» в том виде, в каком оно существует в западной философии. Тем не менее, современные теоретики считают, что классический буддизм содержит достаточно материала, позволяющего вести разговор о каузальности и ответственности. Цель данного исследования - обосновать возможность обсуждения свободы воли в этике буддизма. Для этого в работе рассматриваются ключевые положения буддийского учения, релевантные в контексте свободы воли: зависимое возникновение, отсутствие самости и карма. Отмечается, что одним из оснований различия выводов исследователей буддийской этики в отношении вопроса о свободе воли и моральной ответственности в буддизме являются различия между тхеравадой и махаяной и то, к текстам какой традиции тот или иной теоретик преимущественно обращается.
В статье на примере двух фильмов гипержанра пост-хоррор («Солнцестояние» 2019 г., реж. Ари Астер, «Варяг» 2022 г., реж. Роберт Эггерс) анализируется одна из тенденций в современном кинематографе, связанная с совмещением категорий технического и магического. В современной философии можно проследить ориентированность на подобное сплетение, где аннигилируется дихотомия рационального и иррационального, внутреннего и внешнего. Восприятие мира в контексте виртуализации по-новому определяет процесс мышления в качестве того, что не относится к психическому, а кино оказывается медиатором безрефлексивного созерцания, определяя место субъекта в качестве отсутствующего.
Расширение формализма теории относительности на
сверхсветовые сигналы, тахионы приводит теорию к неиз-
бежному краху, вынуждая её делать не просто парадоксаль-
ные, а откровенно абсурдные предсказания. Теория, пред-
сказывающая абсурд, не может считаться научной. Тем не
менее, практически все ведущие физики допускают такое
расширение теории. Пытаясь обосновать это, они предпри-
нимают попытки отказаться от нерушимости причин-
но-следственных связей, продвигая беспричинность на основе
принципа реинтерпретации.
Приводятся доказательства абсурдности, неосуще-
ствимости многих предсказаний такой тахионной теории
относительности. Демонстрируется нелогичность, противо-
речивость целого ряда интерпретаций, трактовок положений
физических теорий, приводящих к ошибочным выводам.
В книгу включены отдельные фрагменты других книг
автора: “Мнимые и реальные парадоксы теории относитель-
ности” и “Млечный Путь и темная материя”.
Книга ориентирована на читателя, интересующегося
вопросами теории относительности, космологии, квантовой
механики и имеющего некоторые представления об этих об-
ластях знаний