SCI Библиотека

Цель данной статьи - изучение особенностей трансформации памяти о перестройке в образовательном дискурсе России. На основе контент-анализа учебников и учебной литературы анализируется динамика интерпретативных стратегий о перестройке и о личности М. С. Горбачева в контексте эволюции исторической политики государства и трансформации массового исторического сознания в период 2000-2024 гг. Эволюция исторической политики в 2000-е и 2010-е гг., а также смена акцентов государства как актора исторической политики способствовали возвращению положительных аспектов советского исторического опыта, что все более превращало память о перестройке в отрицательный пример в дискуссиях о необходимости широких модернизационных реформ в России. Проведенный контент-анализ выявил факт постепенной трансформации стратегий интерпретации перестройки в российских учебниках, где на смену критически-нейтральным и фактографическим интерпретациям событий перестройки приходят негативно-критические интерпретации, актуализирующие дискурс переоценки и исторической ответственности. Было выявлено, что данная трансформация происходила на фоне доминирования устойчиво негативной оценки исторических событий 1985-1991 гг. в массовом историческом сознании, где реформы эпохи перестройки выступают не самой желаемой стратегией решения проблем СССР.

В статье исследуются репрезентации поворотных моментов биографии Л. Д. Троцкого в его байопике 1993 года - первом в России игровом кино, посвященном судьбе некогда «врага № 1». С помощью методов киноанализа Г. Корте выделяются нарративные особенности и визуальные образы в фильме. Затем на материале рецензий обобщаются способы декодирования содержащихся в нем смыслов, а на основе интервью создателей фильма определяется их видение киноленты. Для анализа полученных результатов используется понятийный аппарат А. Ассман: формы репрессивного забвения, то есть уничтожения упоминаний о личности или событии, и селективного забвения, естественного для любого общества избирательного памятования о прошлом. Исторические неточности кинонарратива учитываются как производные техники «палимпсеста» - символического переписывания, порождаемого интерпретациями и реинтерпретациями событий прошлого. Темы, не представленные или слабо артикулированные в фильме, рассматриваются как проявления «скрытого молчания» (В. Виницки-Серуси и Ч. Тигер). В заключение отмечается, что выявленные в кинонарративе методы конструирования образов и клише в репрезентации Л. Д. Троцкого частично «нормализуют» его как историческую фигуру и позволяют назвать фильм элементом перехода к селективному забвению.

В статье автор рассуждает о перспективах применения уголовного наказания в виде штрафа и его пределах в современную эпоху, характеризующуюся господством в общественной жизни рыночных отношений при стремительных изменениях в экономике государства.

Выводы и предложения сформулированы на основе анализа статистических данных, отражающих отдельные социально-экономические показатели в российском государстве, представляемых Федеральной службой государственной статистики Российской Федерации, а также с учетом официальной судебной статистики.

В основу исследования легли статистический и исторический методы, а также методы сравнения, обобщения, прогнозирования.

Автор аргументирует вывод, согласно которому при текущих общественно-экономических процессах применение наказания в виде штрафа актуально, однако может реализовываться эффективно только при соответствующих изменениях в уголовном законодательстве в части механизма исчисления суммы штрафа.

Мемификация и хештегирование в их функциональном назначении рассматриваются как следствия распространения технологий визуализации коллективной памяти. Теоретические рамки статьи обусловлены научными подходами М. Хальбвакса, Дж. Олика, С. И. Каспэ. Предложен анализ практик отмены коллективной памяти в цифровом пространстве на примере разбора образно-смысловых (интернет-мемов о традиционных религиях) и лингвистически-смысловых компонентов (хештегов о религии) в цифровом пространстве. Сделаны выводы о том, что оцифровка традиционных символов приводит к формированию совокупности новых форм; гибридизация традиционных символов способствует формированию цифровых повествований и созданию «новой» онтологии религии; распространение цифровых интерпретаций связано с порождением дополнительных сред присутствия религиозного смысла, евангеликализмом как социокультурным источником «культуры отмены».

В статье выявляется связь между традицией и остракизмом как механизмом ее поддержания и сохранения. Достаточно стабильное идейно-смысловое, сакрализированное ядро традиции всегда несет в себе потенциальную возможность активизации остракизма как охранительной реакции социальной системы на критику традиции или на попытку ее изменения или ликвидации. На примере кейсов Л. Н. Толстого и А. В. Кураева* анализируются этапы зарождения и эскалации ценностного конфликта, связанного с противопоставлением между личностью и традицией в лице религии и государства. Отмечается ряд особенностей остракизма как социальной практики, что позволит не только сравнивать аналогичные кейсы, но и прогнозировать их возникновение и предлагать технологии управления ими.

В последнее время появляется все больше книг, посвященных различным аспектам коллективной памяти, и само содержание этих книг позволяет говорить о том, что в отечественной науке не только происходят усвоение и интерпретация уже ставших классическими теоретических концепций, но и ставятся вопросы об их применимости к эмпирическому материалу. В этом смысле монография Т. Ю. Покровской — яркий пример сочетания теоретических и эмпирических аспектов изучения представлений о прошлом.

Предметом рецензирования является монография Д. С. Артамонова и С. В. Тихоновой «Петр I в медиапамяти». Соавторы монографии исходят из гипотезы, что в XXI в. ключевую роль в конструировании исторической памяти начинают играть медиасредства. Данную гипотезу они обосновывают, исследуя образ Петра I, создаваемый современной медиасредой. Первая глава монографии посвящена анализу трансформации исторической и коллективной памяти под влиянием различных медиасредств и цифровизации. Во второй главе исследуется специфика образа Петра I в медиапамяти. Третья глава посвящена изучению роли образа Петра I в политике памяти и мемориальных войнах. К несомненному достоинству монографии следует отнести удачно выбранный теоретический инструментарий, позволяющий на примере образа Петра I исследовать трансформационные процессы, свойственные современной коллективной памяти.

В статье анализируются этнонациональные истории и их роль в качестве важных составных элементов модернизации посттрадиционных, в частности постсоветских, социумов. В ходе исследования установлена прямая связь между содержанием данных нарративов и задачами модернизации. Доказано, что основным актором конструирования этноориентированных рассказов о прошлом является не отдельный автор, а корпорация, находящаяся в сложных внутренних и внешних отношениях соподчинения и перераспределения ресурсов. Был поставлен вопрос о «корпоративной» идентичности, которая для этноцентричного автора важнее ожидаемой идентичности национальной. Выявлены качественные отличия научных и этноориентированных (но позиционируемых как «академические») текстов. Итогом исследования стала попытка разработки методики изучения нарративов этнонациональных историй.

Статья посвящена проблеме специфики культурной памяти различных поколений населения Калининградской области. Основой для статьи стали результаты социологического опроса жителей региона, проводившегося в 2022 г. Выявление особенностей восприятия калининградцами сюжетов отечественной (общегосударственной) и региональной истории позволит сделать вывод о типичности (или нетипичности) исторических представлений молодежи и других возрастных групп. В статье анализируются ответы респондентов на вопросы о значимых исторических событиях, распаде СССР, об отношении к актуальным проблемам прошлого области и т. д. Делается вывод о близости исторических представлений калининградцев к типичным для российского общества в целом, а также о специфике культурной памяти молодежи.

В статье рассматривается вопрос содержания понятия объекта преступлений, которые посягают на общественную безопасность.

Установлено, что объект преступления определяется сочетанием различных элементов общественных отношений, на которые направлено преступное деяние, что предопределяет соответствующую теорию и методологию общественной безопасности.

Определено, что общественная безопасность представляет собой комплекс общественных отношений, где обеспечиваются безопасные условия жизни общества, ее следует рассматривать в широком и узком смыслах, что дает ключ к ответам на ряд других теоретических и практических вопросов, в первую очередь связанных с квалификацией конкретного преступления, а также для комплексного определения родового и видового объекта преступления.

Отмечается, что законодателю с учетом развития общественных отношений необходимо определить основные угрозы общественной безопасности как угрозы, наносящие ущерб социально-экономическим, духовным, экологическим и прочим интересам общества и государства.