В статье представлена характеристика источниковой базы, с помощью которой становится возможным освещение тематики, связанной с историей Хабаровского процесса 1949 г. Такими источниками являются: документы, содержащиеся в отечественных архивах - ГАРФ, РГАНИ, РГАСПИ, РГВА, АВП РФ, ЦА ФСБ России и др., а также материалы, сосредоточенные в музейных фондах и представленные на документальных выставках; документы, освещающие ход судебных процессов в рамках «Советского Нюрнберга» и других открытых судебных процессов; материалы средств массовой информации, ведущих периодических изданий, «Правда», «Известия» и др.; мемуарная литература - воспоминания и дневники, материалы устной истории; кино-, фото- и фонодокументы; материалы изобразительного искусства и, в частности, одной из разновидности графики - карикатуры; справочные материалы; законодательство СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.; документы международного права; дипломатические документы. В современных условиях все большую значимость приобретают электронные ресурсы.
«Ему исполнилось девять лет, но о том, чтобы учиться грамоте, не было и речи». «Поезжай в Москву, глядишь, в видные люди удастся выбиться». «Салут, хенераль руссо Петрович!» «Если бы вы знали, как меня били…» «Дело, которое поручено вам, является историческим делом…» Это сказано об одном человеке — Герое Советского Союза, кавалере ордена «Победа», Маршале Советского Союза Кирилле Афанасьевиче Мерецкове, участнике пяти войн, сполна проявившем свой полководческий талант на полях сражений и в Советско-финляндскую войну, и в Великую Отечественную против фашистских захватчиков и японских милитаристов. Автор скрупулезно прослеживает трудный путь своего героя от простого деревенского паренька до крупного советского военачальника.
Рассматривается общественная позиция Н. А. Бердяева 1940-х гг., когда его патриотизм принял форму открытой симпатии к советскому социализму. Это вызвало резкую критику у русского зарубежья, в большинстве своем настроенным антисоветски. Оценивая современность как кризисное завершение теллургического периода мировой истории, Бердяев считает возможным преодоление кризиса посредством социального переустройства (подобного тому, как оно есть в Советской России), руководствуясь ценностями нового профетического христианства, понимание которого было предложено русской мыслью последней трети XIX - начале ХХ вв. Эти обстоятельства позволяют философу думать о миссианской роли России в движении мира к новой эпохе.
Статья посвящена выявлению схожих и различных черт в исторической памяти Японии и ФРГ после Второй Мировой войны. Данные вопросы являются актуальной темой для исследований в условиях центрального и непреходящего влияния факторов исторических обид в отношениях Японии с бывшими жертвами агрессии, в отличие от аналогичных отношений Германии. В качестве теоретических рамок в работе используется подход О. Ю. Малиновой, интерпретирующей историческую память как продукт социального конструирования и вариацию символической политики. Кроме того, автором была использована классификации нарративов памяти о прошлом, предложенная М. Дианом.
В рамках исследования в числе прочего автор рассматривает влияние оккупационной политики на дальнейшее развитие исторической памяти, рассматривая схожие и различные черты. Кроме того, в работе сравниваются изначальное содержание основных нарративов памяти о прошлом в каждой из стран, основные мнемонические акторы, продвигающие их, а также эволюция данных нарративов в период с окончания войны по настоящее время. Автором также выделяются причины различий в содержании и эволюции нарративов в Японии и ФРГ.
В результате автор приходит к выводу, что, несмотря на определенную схожесть оккупационной политики в двух странах, а также выделение в рамках исторической памяти двух традиций (консервативной и лево-прогрессистской) в каждой из стран, содержание и эволюция последних серьезно разнится. В ФРГ изначально консервативная традиция включала нарративы самовиктимизации и амнезии, а прогрессистская – нарратив покаяния; с течением же времени традиции перешли от поляризации к консенсусу вокруг покаяния и элементов самовиктимизации. В Японии консервативная традиция изначально кроме самовиктимизации включала героизацию прошлого, т. е. была более ревизионистской, а прогрессистская – фокусировалась на самовиктимизации, а не покаянии. С течением же времени традиции перешли от консенсуса вокруг самовиктимизации к острой поляризации: прогрессисты перешли к нарративу покаяния, а среди консерваторов укрепились позиции ревизионистов.
В статье ставится вопрос о том, каким образом устные истории о прошлом «отбираются» в традицию. Показаны механизмы их закрепления в традиции на материале записанного в 2000–2023 гг. корпуса устных рассказов о Холокосте и о спасении евреев на оккупированных советских территориях. Согласно гипотезе автора, истории, способные закрепиться в традиции, могут пройти ряд «фильтров». Они должны отвечать представлениям, сформированным советскими, постсоветскими и западными медиа и идеологией (т. е. вписываться в социальные рамки памяти о Холокосте), а также иметь понятную и запоминающуюся структуру, свойственную фольклорным фабулатам и меморатам; кроме того, в таких рассказах особым образом проговариваются травматические переживания и детали сцен насилия. Истории, которые не проходят эти «фильтры», не могут закрепиться в традиции, их можно записать только от очевидцев событий; те же истории, которые имеют описанные выше признаки, бытуют не только среди очевидцев, но и среди представителей последующий поколений, становятся частью семейной и локальной памяти и появляются на страницах краеведческих блогов и произведений наивной литературы.
В статье рассматривается влияние Великой Отечественной войны на афганскую политику. Объясняются причины, на основании которых афганское правительство объявило нейтралитет. Автор приходит к выводу, что решение было принято под воздействием множества факторов, одним из которых стало нежелание повторить судьбу Ирана, куда были введены советские и британские войска. Анализируются отношения Афганистана с великими державами, включая СССР и Великобританию. Афганское правительство вело борьбу с антисоветскими силами на севере с целью централизации собственной власти, в этом случае советско-афганские интересы объективно совпадали. Делается вывод, что экономический кризис, вызванный последствиями Мировой войны, оказал существенное влияние на рост политической активности населения, вплоть до восстаний крестьян в зоне племен. Нарушение мировых хозяйственных связей серьезным образом повлияло на внешнюю торговлю. В конечном итоге вызванный войной кризис стал причиной отставки премьер-министра Хашим-хана.
Авторами статьи на основе широкого круга источников исследовали и прокомментировали вопросы о том, почему именно генерал-лейтенант Кузьма Николаевич Деревянко стал тем представителем СССР, чья подпись (наряду с подписями представителей других стран-победительниц), стоящая под актом о безоговорочной капитуляции Японии, стала последним фактом и событием Второй мировой войны, а также юридическим оформлением ее полного завершения. Исследования авторами проведены ради восстановления исторической справедливости памяти о генерал-лейтенанте К. Н. Деревянко, так как память о нем должна бережно сохраняться всеми, кто чтит многомиллионные жертвы и судьбоносные для всего мира итоги Второй мировой войны, последнюю черту под историей которой и подвел своей подписью К. Н. Деревянко 2 сентября 1945 года. Поэтому сегодня (когда в полный рост встала угроза новой мировой войны) и представляется особенно важным обратиться к событиям на Дальнем Востоке начала сентября 1945 года и их ключевым участникам, одним из которых волею судьбы и Иосифа Виссарионовича Сталина был генерал-лейтенант Кузьма Николаевич Деревянко. Поэтому авторы и поставили себе цель разобраться в вопросе «кому Сталин поручил подписание акта о капитуляции Японии, а в том, кому не поручил…».
Святой новомученик Александр - вовсе не старец. Выходец из Оренбурга, студент медицины Мюнхенского университета Александр Шморель в годы Второй мировой войны стал одним из организаторов и активных участников группы немецкого Сопротивления «Белая роза». Ему было всего 25 лет, когда по приговору нацистского суда он вместе с товарищами был казнён… За жизненный подвиг и веру Русская православная церковь уже в наши дни причислила Александра Шмореля к лику святых. На основании уникальных документов автор рассказывает о жизненном и духовном пути молодого человека, ставшего героем российско-германской истории.
Перед войной капитан госбезопасности Виктор Александрович Лягин (1908—1943) работал в Сан-Франциско и Нью-Йорке по линии научно-технической разведки НКВД. В августе 1941 года он возглавил нелегальную резидентуру «Маршрутники», действовавшую в оккупированном гитлеровцами причерноморском городе Николаеве, а потом и все николаевское подполье. Город, в котором, по словам одного из главарей рейха, «немецкие солдаты чувствуют себя как на курорте», вскоре превратился для них в кромешный ад. Однако в 1943 году из-за предательства Лягин был арестован гестапо, выдержал нечеловеческие пытки, ничего не сказав врагу, и был казнен. В 1944 году ему присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Книга открывает ранее засекреченные страницы биографии разведчика — человека авантюрного склада и редкостной отваги, прекрасно образованного, пламенного патриота нашей Родины, и разоблачает многие легенды, окружающие его имя.
В 23-м томе «Всемирной истории» излагаются события, предшествовавшие началу Второй мировой войны, а также события периода германских побед — до осени 1942 года. В современной трактовке рассмотрено развитие СССР в предвоенный период; освещены ранее неизвестные широкому кругу читателей страницы отечественной и мировой истории. В работе использованы не опубликовавшиеся ранее письма и документы.