В статье рассматриваются особенности построения системы персонажей в повести В. Токаревой «Всё нормально, всё хорошо…», где авторская позиция не выражается прямо, совпадая с мыслями и действиями центрального персонажа, а выявляется на пересечении голосов и мнений второстепенных и эпизодических персонажей, воссоздающих систему нравственных ориентиров, переживших века и востребованных постсоветским обществом, переживающим ситуацию «слома эпох».
В статье рассматриваются художественные тексты-описания переживаний человека, находящегося на пороге смерти (у Л.Н. Толстого и А.П. Чехова) или уже переступившего этот порог (у Лу Синя и Юй Хуа). Автор анализирует развитие сложной темы, показывающей тонкую грань между жизнью и смертью, и ощущения человека, приблизившегося к ней, в литературном творчестве русских и китайских писателей. Наблюдаются общие черты и отличия описания вечной темы - жизни как движения к смерти и смерти как перехода в новую жизнь.
Поэзия А. С. Хомякова рассматривается в аспекте литературных связей, как генетических, так и типологических. Демонстрируется укорененность творчества А.С. Хомякова в древнерусских традициях, его обращенность к поэтам последующих эпох. Основные темы хомяковской поэзии (творчество, Русская земля, русский бог, Русь-степь, индивидуальный духовный опыт и поиск современного человека) - делают наследие Хомякова весьма заметной и влиятельной органической частью русской литературы. Прочтение поэзии Хомякова в широком литературном контексте позволяет установить соответствия с художниками, которые, казалось бы, были далеки от славянофильского направления и от поэтического мира Хомякова, но все-таки обнаруживают с ним любопытные точки соприкосновения.
Термин «зимний пейзаж» применяется к ранним стихам Бальмонта с оговорками: в них отсутствует смена сезонов, сами пейзажи фантастичны. Большинство пейзажей ночные, в них выдвигаются символы луны, сна, грезы - образы, проблематизирующие идею онтологической пустоты. Импрессионистический пейзаж застывает, соединяется с мотивами смерти, безмолвия, кошмара. Но к концу периода в стихи проникают живые зарисовки, прочитываемые аллегорически.
Одним из самых интересных регионов, где религия оказывает все более сильное влияние на жизнь людей, является Северный Кавказ. Рождаемость очень часто зависит от религиозных взглядов людей и особенностей локальной интерпретации религиозных норм. В статье мы рассмотрим влияние ислама на рождаемость и репродуктивное поведение населения, особенности репродуктивной стратегии, характерные для ислама в его местных вариантах. С этой целью были проанализированы религиозные источники и проведен экспертный опрос среди религиозных и общественных деятелей республик Северного Кавказа. Основываясь на результатах социологического исследования, проведенного среди населения наиболее исламизированных республик Северного Кавказа (Республики Дагестан и Республики Ингушетия), мы проанализировали, как население этих мест в зависимости от возраста, пола, религиозных взглядов и принадлежности к тому или иному течению внутри ислама понимает вопросы, касающиеся рождаемости. Исследование предполагает сочетание качественных (глубинные интервью и экспертный опрос) и количественных (стандартизированное анкетирование) методов. Общая выборка — 1575 респондентов. Качественное исследование было проведено с жителями региона (75 респондентов), из них 30 респондентов — эксперты. В рамках изучения мы рассмотрели несколько вопросов, касающихся репродуктивного поведения населения и позволяющих выявить репродуктивную стратегию. Исследование позволило выявить и показать динамику и специфику репродуктивного поведения жителей региона, провести компаративный анализ гендерных стратегий в республиках Северного Кавказа. В статье раскрыты вопросы репродуктивных ожиданий, зависимости рождаемости от религиозной принадлежности, места проживания и иных факторов. Также рассмотрены проблемы принуждения женщин к рождению детей, вопросы контрацепции, селективных абортов, приоритета влияния религии или традиций на репродуктивное поведение.
В статье представлено описание тенденций развития отечественной прозы, определяемых воздействием журналистики на литературу. Автор видит ее специфику в ориентировании на медиатизированного потребителя, гибридизации типов творчества, жанров, стилей, в целом в активном освоении литературой журналистских принципов отражения реальности и постмодернистских стратегий.
Статья посвящена духовным проблемам в рассказе В. Я. Шишкова «Колдовской цветок». Чудесные явления, ставшие главной темой произведения, рассматриваются в русле православного миросозерцания, которым обладал автор. Внутреннее состояние главного героя, стремящегося овладеть сверхъестественным, интерпретируется не как проявление нравственного восхождения, а как следствие гордости и самообмана, сам же необычный цветок - как ложное чудо, не дающее благодати.
Статья посвящена деконструированию мифологемы, напрямую затрагивающей языковые модели поведения горских евреев Нальчика в критической обстановке — при угрозе гибели в период немецкой оккупации. Несостоятельность транслируемой мифологемы, которую в общих чертах можно сформулировать как «чудесное спасение
общины благодаря оперативному изучению кабардинского языка», научно подтверждается довольно легко, однако наделение этого адыгского языка символическим статусом «спасителя» в подобной экстренной ситуации оправдывается влиянием других контекстуальных дискурсов. Они, как правило, сопряжены с феноменом многоязычия, стабильно наблюдемого у всех известных локальных горско-еврейских групп и обладающего вариативным характером из-за специфики традиционного расселения в различных кавказских регионах с меняющимся нееврейским автохтонным населением. В западнокавказском культурном ареале (главным образом в Большой и Малой Кабарде), куда горские евреи начинают постепенно мигрировать с начала XIX в. c северодагестанских (кумыкских) территорий, поэтапно под воздействием социально-экономических и культурных факторов возникают свои неповторимые полилингвиальные конфигурации. Важной особенностью полиглоссии нальчикских горских евреев долгое время оставалось преобладающее знание кабардинского в качестве дополнительного «местного» языка и менее распространенное владение другим соседским языком — балкарским.
В свете современной научной парадигмы «мораль как сотрудничество» мораль играет значимую роль в кооперации между людьми. Долгое время оставался открытым вопрос универсальности морали у представителей разных этнических групп. Сегодня специалисты различных научных профилей, в том числе социальные антропологи и кросс-культурные психологи, подтверждают существование общепринятых для всех народов представлений о моральном поведении. В данной работе нами были исследованы этические установки у проживающего на территории Северного Кавказа традиционного общества — карачаевцев. Респондентам было предложено оценить степень социальной приемлемости поведения, изображенного на картинках. Каждая из картинок предварительно подбиралась с учетом мировоззренческих особенностей респондентов карачаевской национальности. Тестовые иллюстрации отражали разные аспекты морали: лояльность к группе, уважение к частной собственности, семейные ценности, защиту и героизм. В ходе анализа полученных данных было показано, что карачаевцы считают важным проявлять почтительное отношение к пожилым людям; женщины карачаевской национальности признают недопустимым рукоприкладство по отношению к детям. В этой работе мы предприняли попытки прокомментировать и объяснить полученные данные с эволюционных позиций и показали еще один подход к изучению менталитета традиционных и постиндустриальных обществ в контексте теории «мораль как сотрудничество». Наша интерпретация не претендует на роль единственной и неопровержимой точки зрения.
В статье проведен анализ количественной динамики коми-ижемцев в контексте пространственной дифференциации их локальных сообществ. Возникновению
территориально разрозненных сообществ сопутствовали исторические особенности расселения коми-ижемцев как этнографической группы. Региональные различия отразились на неравномерности демографических процессов и, кроме того, оказали влияние на восприятие ижемской идентичности. На этом основании автором осуществлена классификация локальных групп по территориальному принципу. Отмечается, что категория «коми-ижемец » как единица статистического учета представителей соответствующей этнографической группы не является релевантной, но лишь отражает тенденции в изменении самосознания группы. Поэтому коми-ижемцами выделена общность, для которой наиболее актуально обозначение ижемской идентичности, а масштаб общности — результат актуализации и поддержания этой идентичности. Вариативность восприятия ижемской идентичности как категории этнокультурного или географического свойства сказывается на практике самоопределения коми-ижемцев. Констатируется, что сокращение численности группы сопряжено с кризисом ижемской идентичности. Снижение того влияния, которое оказывал этнокультурный фактор на позиционирование коми-ижемцев, с одной стороны, ведет к усилению на местном уровне общеэтнической идентичности коми, с другой — увеличивает значимость территориальности в самосознании коми-ижемцев. Переосмысление ижемской идентичности в пространственном аспекте можно рассматривать как предпосылку к консолидации локальных сообществ на ином, более высоком уровне территориальной иерархии. С целью дальнейшего прогнозирования этих процессов в аналитический инструментарий к обозначенной проблематике автором введено понятие «субрегиональная идентичность» и осуществлена его первичная концептуализация.