В статье рассматриваются организационные и управленческие аспекты проведения эмпирических исследований. Как правило, в научной литературе больший акцент ставится на содержательном и смысловом достижении исследовательской цели. Управление исследовательским проектом часто не освещается или перечисляются отдельные процедуры. А роль руководителя и менеджера поля не различают. Важность управления исследовательским проектом отдельно не выделяется. Большое внимание сегодня уделяется управлению проектом, где рассматривается менеджмент практически любых видов работ, которым приходится руководствоваться реализующей его группе. Поэтому важно обобщить имеющиеся данные и показать специфику управления полем. Отмечается, что российские исследовательские компании и отдельные исследователи избирательно относятся к существующим международным стандартам по управлению. Дополнительно, приводятся данные исследования параметров и оценки исполнителями своих заказчиков. В статье рассматривается алгоритм и управление проектом проведения исследовательского (социологического, социального, маркетингового) проекта. Рассматриваются рекомендации по менеджменту поля, опубликованные в основополагающих российских (советских) книгах, а также приводятся положение национальных и международных стандартов ГОСТ Р ИСО — 20252:2014 (ISO 20252:2012) и ISO 20252:2019. На основе практических разработок приводятся типовые этапы проекта и требования к их реализации, критерии оценки качества отдельных видов работ и всего проекта в целом. Приведенный алгоритм менеджмента исследовательского проекта включает подготовку и подписание программы (цели, задачи, методы), исследовательского инструментария и его пилотажа, построение выборки, подготовку исполнителей, способов обработки, проведение самого исследования, оценки качества поля, подготовки отчетной документации, финансовый и временной (тайм) менеджмент и общий анализ качества проекта.
Специфику национальной деловой культуры определяют исторический контекст ее становления, доминирующая в обществе система ценностей, менталитет граждан, особенности управленческой культуры и организационного поведения. Если выделять факторы становления российской деловой культуры, то наиболее важными из них являются факторы религиозный, географический, природно-климатический. Также самобытность и своеобразие российской культуре придает многонациональный состав страны, длительные традиции мирного сосуществования людей разных религиозных и этнических групп, а также особый менталитет россиян с характерной двойственностью так называемого “русского характера” (воинственность — миролюбие, трудолюбие — лень, боязнь перемен — революционный настрой, единство и желание жить в мире со всеми — изоляция и недоверие к “чужим”, коллективизм — индивидуализм, осторожность — желание рискнуть, рациональность — иррациональность и др.).
можно рассматривать как яркую характеристику современной российской деловой культуры, успешно сочетающей в себе несочетаемое — “Восток” и “Запад”, реформы и возврат к социокультурным “корням”, коллективизм и индивидуализм, маскулинность и феминность, полиактивность и моноактивность, ориентацию на сохранение традиций и современность, “этику сообщества” и “этику автономии” и т. п. Сегодня двойственность усиливается сменой поколений работников, так как всё более активную роль на рынке труда начинает играть молодежь, привносящая в рабочие процессы и управление свой взгляд на мир, свои трудовые установки и систему ценностей. Ценности персонала определяют как общую картину мира, так организационную и деловую культуру. В связи с этим в статье особое внимание уделено выявлению влияния ценностей работников разных возрастов на их организационное поведение и российскую деловую культуру в целом.
В статье анализируются основные подходы и особенности определения здоровья как социального феномена. Автор отмечает, что несмотря на устойчивый дискурс о здоровье как социальном феномене, наиболее распространенным обоснование выступает его определение через характеристику социальных факторов влияния. Тем не менее, необходимо принимать во внимание и другие значимые характеристики. В этой связи в работе предлагается анализ здоровья социального феномена через таких значимых аспектов, как: 1) здоровье есть продукт общественного развития, а определение здоровья отражает особенности мировоззрения и уровня развития обществ на каждом из исторических этапов; 2) здоровье как социальный феномен отличает динамичность, что обусловлено его взаимосвязью с жизнедеятельности индивида, группы, общества в целом; 3) сущность здоровья как социального феномена проявляется в его оценке как социально значимого индикатора развития общества, группы, личности; 4) здоровье, выступая частью социальной реальности, представляет социальный конструкт; 5) анализируя на основе указанных сущностных признаков социального процесса конструирование социального феномена здоровья, можно определить его как целенаправленную деятельность.
В настоящее время демографическая ситуация в России кризисная и характеризуется крайне низкой рождаемостью, высокой смертностью, старением населения и уменьшением числа граждан трудоспособного возраста. Одной из главных стратегий выхода из демографического кризиса является повышение рождаемости. Для реализации этой стратегии требуется целый комплекс мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского характера. Вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) являются эффективными методами лечения бесплодия и не только решают проблему конкретной семьи, но и могут помочь в решения демографических проблем. Конечно, роль ВРТ в большей степени определяется их социальной значимостью т. к. доля родов после преодоления бесплодия с помощью ВРТ в общем числе родов в России составляет 2,9% (2022) и данные технологии не приводят к значительному росту рождаемости, но эта доля постоянно увеличивается (в 2000 г. она составляла 0,07%) и в условиях все большего распространения поздних браков и постарения рождаемости эта технология в будущем может оказаться все более востребованной и способствовать повышению рождаемости. Автор делает вывод, что наряду с другими мерами, ВРТ могут быть включены в число социально-политических мер реагирования на демографический кризис.
Статья посвящена историческим истокам русофобии в Европе, которая начала формироваться в XV веке. В статье рассматривается сложность процессов зарождения русофобских настроений, выявляются их корни в долгосрочных исторических контактах между Русью и Западной Европой, изменениям в политической и религиозной сферах. Выявляется специфика русофобии, которая формировалась в разных западных странах. После монгольского нашествия и периода ордынского ига Русь утрачивала свои связи с Западной Европой, что при “переоткрытии” России способствовало формированию негативных стереотипов о русских. Кроме того, акцентируется внимание на последствиях политических событий, таких как Кревская уния и взаимоотношения между Москвой и Литвой (а позже и Польшей), которые углубили пропасть между Россией и Западной Европой. Сложная династическая и религиозная политика Литвы и Польши привела к дополнительным конфликтам с Россией, что формировало взгляды западных авторов на Россию сквозь призму экзистенциального русско-польского противостояния. С приходом европейских путешественников в Россию начали возникать негативные мифы о русских, такие как грубость, пьянство и “рабская природа” народа. Эти мифы часто основывались на поверхностном восприятии чужестранцами русской культуры и обычаев.
Настоящая статья посвящена осмыслению особенностей манипулятивного воздействия на современную молодежь со стороны различных субъектов общественной жизнедеятельности, апробирующих на ней самый разнообразный спектр политических, социально-психологических и социальных технологий. Различные субъекты социального манипулирования (отдельные личности, их группы в виде антисистем, олигархические структуры, политические партии и движения, а также общественные объединения и НКО, тоталитарные религиозные секты и деструктивные культы, спецслужбы иностранных государств и международные организации) на протяжении веков воспринимали молодежь как средство-ресурс для достижения своих корыстных политических целей.
Результатом такого рода манипулятивного воздействия явились различного рода “молодежные бунты”, “молодежные”, “сексуальные”, “субкультурные”, “контркультурные”, “бархатные”, “цветные” революции и государственные перевороты.
Для успешного запуска механизма социального манипулирования молодежью манипуляторами первоначального создавался своеобразный “культ молодежи” (“духовная педократия” — в терминологии С. Н. Сыромятникова и С. Н. Булгакова). Затем, они прививали молодежи протестный стиль поведения, используя данную технологию для направления энергии молодых людей против систем традиционных духовно-нравственных ценностей, традиционных религиозных, социальных, политических систем, традиционных институтов социализации и отношений, тем самым нанося непоправимый вред процессу духовного и социального развития молодых людей.
Настоящая статья посвящена актуальной проблеме — социальному управлению поведением личности, значимая роль в которой выводится из конкретных стереотипов, в основе которых лежит реальный психологический феномен генерализации, обобщения, схематизации данных индивидуального и исторического опыта. Автор анализирует правила термина, которым первоначально называлась плоская или круглая металлическая пластина, представляющая точные последствия типографского набора, обосновывает обоснование его метафоризации на наших представлениях о мире, себе и других людях. В обыденной речи слово стереотип означает обобщенное, упрощенное и иногда предвзятое представление о группе людей или явлении, которое лежит в основе жизненного опыта или обнаруживает через культурную среду и различные средства информации, что обуславливает его распространенность в социальных процессах и явлениях. В общественных науках часто встречается понятие «социальный стереотип» — схематизированный, стандартизированный образ или представление о социальном объекте, обычно эмоционально окрашенное и продолжающее устойчивое сопротивление. В широком смысле данный эффект оборота ввел Увел. Липпман в работе «Общественное мнение». В статье, в систематизированном и последовательном виде раскрыто понятие стереотипов У. Липпмана, а также дифференцированы современные исследования стереотипов, которые опираются на несколько разноплановых подходов. Представители первой встречи делают акцент на негативных аспектах стереотипов. В рамках этого стереотипа стереотип достаточно часто отождествляется с предвзятыми мнениями, предрассудками и даже патологическими явлениями в общественном порядке. Сторонники второй связи делают акцент на важности конструктивных — когнитивных свойств и аспектов стереотипов и наделяют последние функциональными значениями.
По мнению автора, такая противоречивость опирается на амбивалентную природу как самого стереотипа, так и процесса формирования стереотипов — стереотипизации, которая постоянно обосновывается в материальных статьях. Механизм стереотипизации основан на малых особенностях, состоящих в том, что какая-либо предлибо явления категоризации, после чего существует непосредственно. На самом деле этот механизм отличается от научных схем упорядочивания мира, которые выражаются, например, в процессах «типизации» или «моделирования» — стереотипизация всегда включает в себя оценку, часто эмоциональную, какую-либо предвзятость или предвзятость. Эта характеристика, в свою очередь, зависит от целого ряда факторов, носит необъективный характер и обладает свойством однозначности.
С одной стороны, стереотипы включают в себя социальные и психологические функции, помогая людям быстро ориентироваться в социальном мире и экономить когнитивные ресурсы. С другой стороны, они не только наблюдают преобразованное, ущемленное восприятие реальности, но могут реально влиять на индивидуальное поведение в отношении представителей тех или иных социальных групп и, в конечном счете, существенно обуславливают социальное поведение.
Введение. В статье обозначены исследовательские позиции в рамках изучения социально-политического дискурса. Теоретический анализ. Отмечается, что социально-политический дискурс следует эксплицировать как модус (порядок) коммуникации власти и общества с целью выработки консенсуса. Исследование социально-политических дискурсов как различных модусов (порядков) властно-общественной коммуникации в статье представлено на основе методологии исследовательских программ И. Лакатоса. Понятие исследовательской программы из концепции Лакатоса полагается когерентным понятию социально-политического дискурса. В этой связи концептуальная лакатосовская терминология рассматривается как метафора для объяснения социально-политической динамики. В дескрипции и анализе социально-политических дискурсов, наряду с исследовательской программой, выделяются такие центральные метафоры как метафизическое ядро («жёсткое ядро») и защитный пояс, согласно используемой терминологии Лакатоса. Обозначено соперничество социально-политического дискурса либеральных ценностей и социально-политического дискурса традиционных ценностей как основная тенденция современного периода. Указано, что особенностью дискурса либеральных ценностей является симулякр метафизического ядра.
Заключение. Социально-политический дискурс традиционных ценностей послужил основой консенсуса большинства при принятии поправок к Конституции Российской Федерации 2020 г. и стал стержневым в динамике современной социально-политической системы России.
Введение. Рост рефлексивности современного общества обусловил распространение возникших в сфере дизайна подходов на проектирование и анализ социальных феноменов. Несмотря на влияние дизайна на социальные процессы и социальную рефлексию, в социальной философии сегодня отсутствует аргументированная теория, предлагающая комплексный взгляд на данное явление. Теоретический анализ. Наиболее известной попыткой систематического осмысления феномена дизайна является концепция четырех порядков дизайна Р. Бьюкенена, выделяющая дизайн знаков и символов, дизайн материальных объектов, дизайн действий (сервисов) и дизайн организаций. Недостатками данной концепции является неоправданное разделение уровней знаков и материальных объектов, пропускдизайна взаимодействия человека с объектами, а также отсутствие анализа взаимосвязей различных уровней дизайна. Предлагается оригинальная концепция социоматериального дизайна как аналитического конструкта, выделяющего в социальных феноменах четыре взаимосвязанных уровня дизайна: материальных объектов и знаков; взаимодействия между человеком и неодушевленным предметом; межличностных и групповых взаимодействий; социальных институтов. К принципам социоматериального дизайна относятся проектность, трансформативность, деонтологичность, эвдемоничностьи устойчивость.
Заключение. Дальнейшее исследование социоматериального дизайна требует анализа взаимных смысловых связей дизайна и нарратива в оформлении социальных феноменов
Статья посвящена актуальным проблемам, связанным с цифровой трансформацией Китайской Народной Республики. В ней представлен систематизированный анализ важнейших аспектов цифровой трансформации в этой стране с различных точек зрения. Цифровая трансформация — это, в первую очередь, процесс и средство реализации цифровой экономики, а Китай является одним из лидеров в этой области. Данные Китайской академии информационных и коммуникационных технологий показывают, что масштабы цифровой экономики Китая увеличиваются из года в год, а в 2022 г. они достигли 50,2 трлн юаней (около 7,27 трлн долларов), что составляет 41,5% ВВП Китая. Однако уровень развития цифровой экономики Китая все еще недостаточен: хотя цифровая экономика Китая имеет большие масштабы и лидирует в мире, но ее удельный вес во всей структуре экономической деятельности этой страны не высок. Цифровая экономика включает в себя цифровую индустриализацию и цифровизацию промышленности, особенности которых, подтверждаемые конкретными данными, детально анализируются в статье.
Автором доказано, что цифровая трансформация Китая идет неравномерно. Существует огромное неравенство в уровнях проникновения трех основных секторов экономики. Цифровая трансформация имеет самый высокий уровень проникновения в секторе услуг — 44,7%, за ней следуют промышленный сектор — 24,0% и сельскохозяйственный сектор — 10,5%; прибрежные районы живут лучше, чем внутренние, южные лучше, чем северные. В настоящий момент Китай в основном завершил дизайн и структуру построения цифрового правительства. Тем не менее, в процессе построения цифрового правительства возникает много проблем, в числе которых перекрытие функций цифрового и традиционного правительства, изменение первоначальной структуры правительства, влияние новых правил и систем на текущую систему управления, которые детально рассматриваются в статье.
Преимущества цифровой экономики Китая сосредоточены в новых цифровых отраслях, таких как электронная коммерция, цифровые финансы, облачные вычисления, беспилотные летательные аппараты и фотоэлектрическая промышленность. Китай не только продвигает цифровую трансформацию в эти сферы экономической деятельности, но и осуществляет глубокую цифровую трансформацию в государственных услугах, таких как медицинское обслуживание, образование и безопасность. В то же время особенности цифровой трансформации обусловили такие социальные проблемы, как цифровое неравенство, отсутствие надежных цифровых систем управления и структурная безработица, которые детально анализируются в статье. Одним из эффективных средств решения этих проблем является цифровое доверие.