Рассматривается роль социокультурного потенциала в развитии сельских районов Европейского Севера России. Социокультурный потенциал определяется как способность представителей сельских локальных сообществ воспроизводить культурный капитал и использовать его в качестве ресурса для развития территорий. Исследование основывается на результатах полевых работ, которые проводились в 2021 и 2022 гг. в муниципальных образованиях Приморского района Архангельской области, расположенных в дельте р. Северная Двина и на побережье Белого моря. В работе применялся социально-антропологический подход, благодаря которому была получена описательная и качественная информация о локальной экономике, социальной структуре рассматриваемых территорий, повседневных практиках жизнедеятельности местного населения. Основу исследовательской методики составили неформализованные глубинные интервью с сельскими жителями, а также включенное наблюдение за жизнедеятельностью местного населения. В результате исследования выявлены негативные тенденции социально-экономического развития островных и прибрежных поселений Приморского района Архангельской области. К ним относятся хозяйственное и социальное сжатие, опустошение и усиление периферийности территорий. Основными источниками жизнеобеспечения местного населения являются приусадебное хозяйство и рыбный промысел. На фоне социально-экономического кризиса с 2010-х годов возникают и другие явления: в среде местных жителей формируются группы людей, которые, опираясь на историю и культуру деревень, собственные знания и опыт, инициируют и развивают самобытные музеи, дома культуры, художественную самодеятельность, способствуя развитию в деревнях культурно-ориентированного туризма. Сделан вывод о том, что социокультурный потенциал исследуемых сообществ представляет собой единство индивидуальных, социальных, культурных ресурсов местных сообществ, которые сегодня являются основным фактором саморазвития сельских территорий.
Рассматриваются метатеоретические основания формирующейся социологической парадигмы цивилизационного анализа, представленной двумя основными ответвлениями: теорией «цивилизационных паттернов» и теорией «процессов цивилизации». Интеграционный потенциал цивилизационного анализа зависит от способа решения дилеммы «автономизм vs конститутивизм» в трактовке фундаментальной понятийной дихотомии «культура - власть», образующей особый фокус современной социологической проблематики. Предпринятое Дж. Оликом обоснование последовательной конститутивистской позиции с опорой на процессный подход Н. Элиаса в резком противопоставлении принципу аналитической автономии культуры, положенному Ш. Эйзенштадтом в основание «паттерного» направления, ведет к расколу цивилизационного анализа. В качестве альтернативного «интегрального» решения метатеоретической дилеммы предлагается культуроориентированная версия исторического конститутивизма, обнаруживаемая в проекте цивилизационного анализа Й. Арнасона. При этом метатеоретическая дилемма между автономизмом и конститутивизмом переводится в онтологическую проблему соотношения «измерений» и «сфер» социальной жизни. Сформулированный Й. Арнасоном «парадокс культуры» рассматривается как решение вышеозначенной дилеммы. Данное решение имеет фундаментальное значение не только для консолидации формирующейся парадигмы цивилизационного анализа, но и для становления «широкой программы» культурсоциологии и для развития социальной теории в целом.
Летом 2023 г. прошли два главных международных научных форума социологов и политологов. XX Всемирный конгресс на тему «Возрождающийся авторитаризм: новая запутанность религии, политики и экономики» Международная социологическая ассоциация (ISA) провела с 25 июня по 1 июля в австралийском Мельбурне. Международная ассоциация политической науки (IPSA) свой XXVII Всемирный конгресс организовала в столице Аргентины Буэнос-Айресе 15–19 июля.
В период пандемии COVID-19 правительства многих стран ввели ограничения на свободу передвижения и социальные контакты, что для некоторых социальных групп стало причиной психоэмоциональных проблем, даже когда финансовые последствия были несущественными. В статье на основании анализа коронавирусных дневников русскоязычных ученых-гуманитариев предлагается объяснение негативных реакций авторов на сложившуюся ситуацию с точки зрения характеристик неолиберальной субъектности Дардо и Лаваля и теории чрезвычайного положения Джорджо Агамбена. Целью исследования стали не социально-экономические перемены, связанные с пандемией, а деконструкция норм и особенностей субъектности, проявившейся в дневниковых нарративах в ответ на репрессивные вызовы карантина. Значения высказываний в дневниках рассматриваются по методу дискурс анализа Поттера и Уэтерелл, раскрывающего авторское отношение к ситуации, отделяющее его от конкурирующих альтернативных моделей и обосновывающего реакции авторов на вызовы реальности. Дискурс-анализ приводится в рамках четырех интерпретативных репертуаров, выявленных в ходе предварительного исследования во всех дневниках: использование пространства, управление временем, приоритеты социализации и забота о себе. Анализ показывает, что фрустрация из-за страха заражения коронавирусом и невозможности реализации неолиберальных императивов продуктивности и разнообразия потребительских практик на фоне перманентной тревоги в ответ на биополитическое насилие государств стали основными источниками психоэмоциональных проблем для представителей выбранного социального профиля.
Становление института донорства в сфере вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) приводит к тому, что некоторые женщины участвуют в процедуре донации ооцитов и суррогатного материнства (либо того и другого) неоднократно, т.е. получают определенный опыт профессионализации в этой сфере. Материалом статьи являются девять глубинных полуструктурированных интервью женщин, имевших более чем двукратный опыт донорства ооцитов и/или суррогатного материнства, а также четыре экспертных интервью со специалистами в области ВРТ. Авторы сосредоточены на двух исследовательских вопросах: каким образом доноры выстраивают автобиографический нарратив, в который вписывается история регулярного донорства, и как видятся донорам параметры становящейся профессиональной сферы, которым они должны соответствовать, т.е. каким образом нарративы доноров коррелируют и взаимодействуют с внешними дискурсивными рамками. Поиск ответов на эти вопросы предполагает качественный анализ интервью доноров и медиков. Внутренняя динамика ситуации с профессиональным донорством сегодня определяется еще и тем, что заинтересованность в стабильности и предсказуемости «доноров с хорошим опытом», имеющая материальное выражение (вознаграждение), оборачивается «эффектом конвейера» для самих участниц, противореча тем ценностям повышения самооценки и социального статуса, которые помимо денег служат мощным стимулом длительного участия в программе для женщин-доноров. Материал и выводы статьи представляют интерес для специалистов, работающих в сфере репродуктивной медицины, а также для специалистов в сфере продвижения этого продукта на рынке.
Консервативный поворот в российской политике, существенным образом трансформировал российскую политическую реальность, как сдвинув смысловые акценты политической дискуссии в России, так и породив, трансформировав или демаргинализировав ряд дискурсов. Примером такой трансформации может служить антицифровой дискурс в среде политически активных русских православных, которые, будучи в 1990-е годы в жесткой оппозиции государственной власти, к 2010-м годам превратились в крайне лояльную к ней группу. Именно лоялистский характер вынуждал данное сообщество к трансформациям собственной идеологии и публичной риторики в соответствии с мейнстримом риторики государственной. Рассмотрению произошедших изменений и посвящена статья. Проанализирована антицифровая риторика русских православных националистических организаций: ее изменения, современное наполнение и основные концепции, которыми подкрепляется антицифровой дискурс в данной среде. Изменения зафиксированы посредством сравнительного анализа антицифровой риторики образца 1990-х годов и рассмотрения удельного веса основных теорий, популярных в данной среде в настоящее время. Предметом анализа стала частота упоминания слов-маркеров, характерных для той или иной группы конспирологических теорий в публикациях ряда наиболее популярных православных националистических телеграм-каналов. Подобный анализ позволит установить основные ценностные ориентиры антицифрового движения в рамках русского православного национализма, а также выявить его идеологическую базу.
Рассматриваются социальные аспекты этнософского учения африканиста В.Р. Арсеньева (1948-2010). Отмечается критика Арсеньевым современной техногенной цивилизации, альтернативой которой он считал архаику. Признаки вырождения современной цивилизации западного типа он видел в замене реальности миром искусственной природы, приоритете материальных ценностей, противопоставлении людей природе, стремлении подчинить природу, трансформации психики индивидов, разрушении личности или «парадигмальном эгоцентризме». В индустриальной цивилизации сложилась нежизнеспособная модель управления, которую Арсеньев в совокупности с другими признаками назвал парадигмой отчуждения. Все это указывает на исчерпанность того пути развития, который представлен западной цивилизацией. Полевые исследования давали ученому достаточно материала для изучения архаических обществ и архаического сознания. Однако архаика, о которой он писал, не означает возвращение к ранним этапам социальной эволюции. Архаика в качестве нового этапа социально-исторической жизни, согласно Арсеньеву, прежде всего проявляется в изменение мировоззренческих и ценностных установок общества, выражением которых является этнософия. Помимо мировоззренческой роли, этнософия выполняет и методолого-эпистемологическую функцию, поскольку является синтетической дисциплиной «переходного типа», которая необходима для перехода к новому цивилизационному типу, отождествляемому Арсеньевым с архаикой. Цивилизация представляет собой тип вторичных обществ, т.е. противопоставляющих себя природе, в то время как архаика - первичный тип общества, включенный в природу. К особенностям мировоззренческих принципов архаики, которые находят отражение в социальной жизни, он относил целостность, единство человека и природы, социума и окружающей среды, щадящее природопользование и т.п. Делается вывод, что слабая определенность социальных очертаний архаики говорит об утопичности самого этнософского проекта.
Представлено авторское размышление о проектах позитивной старости, как тех, что уходят корнями в размышления древних философов, так и тех, что конструируются современной повседневностью. Показано, что содержание таких проектов зависит от морфологии социальной жизни. Современный контекст требует нового содержания, новых ресурсов, расстановку новых акцентов в проекте позитивной старости, который должен базироваться на анализе глубинных структур, скрытых реальностях старости, отражать ее наиболее важные привилегированные регулярности. Раскрывается содержание понятия «концептуальная метафора старости» как квинтэссенции позитивного проекта старости в конкретных социокультурных условиях, демонстрирующей уникальный абрис человеческого существования на данном возрастном этапе. Концептуальная метафора старости представляет собой «точку сборки» феномена старости как «констеллятивного» образования, имеющего определенную модальность и создающего новые правила кодирования. К обсуждению привлекается базовое, устоявшееся понятие «старость» в российском дискурсе, разъясняется его связь с формулой застоя, завершенности, финала, со стратегией вытеснения старости из сферы доступа к престижным ценностям, власти и другим ресурсам, объяснения негативных феноменов в жизни пожилого человека или связанных непосредственно с его здоровьем, старостью. Показано, что концептуальная метафора является и исследовательским инструментом, и средством выражения позитивной и негативной коннотации в различных дискурсах, средством манипулятивного воздействия. Делается вывод о релятивности концептуальной метафоры. В этой связи обращается внимание на тот факт, что концептуальная метафора может быть незамеченной, а может лоббироваться теми или иными институтами. Вместе с тем важно, что она входит в спектр возможного переживания собственной старости, возможного отношения к старости. Осуществляется критический анализ ряда современных концептуальных метафор старости. Обосновывается значимость концептуальной метафоры «компетентная старость», фиксирующей ее феноменальность в современном российском контексте. Подчеркивается, что данная концептуальная метафора может служить эпистемологическим инструментом для построения и реализации проекта позитивной старости в данное время и в данных условиях, так как выводит на новое понимание старости и отношений с пожилыми людьми.
Раскрываются отношение жителей нестоличных промышленных городов Татарстана к своему городу, его жителям и проявляющиеся в этом контексте их устремления на то, чтобы остаться в городе или покинуть его. Метод количественного опроса выявил противоречие между относительно высокой степенью удовлетворенности населением своей жизнью в этих городах, их приверженностью локальной общности и готовностью ощутимой доли горожан поменять место жительства. Анализ перекрестных переменных обнаружил среднюю взаимосвязанность изучаемых явлений. Групповые проблемно ориентированные интервью в семьях помогли прояснить ситуацию. Они показали, что ориентация на отъезд может сочетаться с высокой оценкой позитивных изменений в городе и с отождествлением себя с городом и городским сообществом, а также позволили обозначить сложную совокупность факторов, влияющих на такой выбор, начиная от экономических (более высокая заработная плата и уровень благосостояния в целом), образовательных (наличие высших и средних профессиональных учебных заведений, способных предоставить качественное образование и спектр возможностей после их окончания), социокультурных (развитость системы здравоохранения, комфортность и безопасность городской среды, удовлетворение культурных потребностей и т.д.) стимулов и заканчивая возможностью самореализации. Исследование также выявило, что у части молодежи существуют стереотипные представления о преимуществах жизни в столичных мегаполисах. В связи с этим можно сделать предположение о том, что «удержание» в городе населения, особенно интеллектуальной и творческой молодежи, зависит, помимо прочего, от создания и развития в нем образовательного кластера среднего и высшего образования, реализации разного рода инновационных проектов и формирования команд высокопрофессиональных специалистов, а также от степени насыщения культурного пространства промышленных городов современными креативными событиями с вовлечением в них местных культурных производителей.
Авторы статьи анализируют, каким образом участники общественных ассоциаций конструируют результаты своих усилий. Они фокусируются на опыте двух российских общественных инициатив: нижегородского градозащитного и петербургского экологического движений. Опираясь на теорию поля общественного движения (Б. Усим, Дж. Голдстоун), авторы показывают, какие «малые» и крупномасштабные цели ставят перед собой участники движений, какие усилия по достижению этих целей они предпринимают, как их действия увязаны с конфигурациями полей общественных движений и как активисты ретроспективно оценивают кратковременные и долгосрочные результаты своей деятельности. В результате авторы приходят к выводам, что микроцели изученных общественных движений (потенциально) реализуемы, но лишь при специфической конфигурация поля общественного движения: в ситуациях готовности чиновников к конструктивному диалогу с активистами, сложившихся отношений кооперации между активистами и конкретными политиками или политическими структурами, отсутствия взаимовыгодных альянсов между бизнес-стейкхолдерами и местными политиками и пр. Между тем макроцели и сопряженные с ними успехи в поле остаются принципиально недостижимыми. Поэтому активисты вынуждены ограничиваться «малыми делами», действуя лишь в своеобразных «заповедных зонах», т.е. фокусировать усилия на локальных городских территориях и/или масштабировать свои требования, ориентируясь на санкции сильных игроков и не претендуя на существенное изменение полей общественных движений.