Психологической проблемой педагогически запущенных детей и несовершеннолетних осужденных детерминированы многие трудности в учебно-воспитательной работе с такой категорией лиц. В частности, неброжелательное, а порой и явно негативное отношение к учебе и труду. В данной статье рассматриваются психологические пути и условия социального восстановления личности несовершеннолетних правонарушителей. Цель – диагностика асоциальной установки личности несовершеннолетних, которая предполагает решение таких задач, как проведение теоретического и психологического анализа процесса социальной деформации личности, установлениепутей исправления несовершеннолетних осужденных.
Фразеологизмы являются неотъемлемой частью нашего повседневного общения. Вы когда-нибудь, услышав ту или иную фразу, задавались вопросом, откуда она взялась или что изначально означала? А ведь история происхождения фразеологизмов весьма интересна.
Среди документов дореволюционного уголовного процесса порой попадаются довольно любопытные, содержащие загадку, разгадать которую очень непросто… Примером такого документа является список присяжных заседателей, вызванных в Петроградский окружной суд на сессию со 2 по 13 марта 1915 г. На первый взгляд, обычный, рядовой список, содержащий минимальные необходимые сведения о вызываемых в суд присяжных заседателях: ФИО, вероисповедание, чин (звание) или род занятий.
Интенсивное и массовое внедрение цифровых технологий выявило «отставание» права от динамично развивающихся общественных отношений. До настоящего времени не выработана и законодательно не закреплена единая позиция относительно понятия информации, получаемой с использованием цифровых технологий. В статье рассмотрена проблема отсутствия единообразного понимания понятия информации, получаемой с использованием цифровых технологий, в уголовном судопроизводстве. Автор приводит различные позиции ученых по исследуемому вопросу, а также положения нормативных правовых актов, содержащих легальные дефиниции анализируемого термина. Предлагается авторский вариант термина для обозначения информации, вводимой в уголовно-процессуальное доказывание посредством цифровых носителей. По мнению автора, отсутствие легальной дефиниции цифровой информации, единого понимания ее сущности при использовании в доказывании по уголовному делу значительно затрудняет достижение целей уголовного судопроизводства. Законодательное определение понятия «цифровая информация» будет способствовать правильному, а вернее, единственно возможному в условиях данного юридического контекста пониманию его смысла.
В статье по результатам проведенного автором эмпирического исследования констатируется отсутствие в Российской Федерации широкой практики дистанционного производства допроса и очной ставки. В качестве причины отмеченного анализируется объективный фактор в виде недостаточности технического оснащения органов предварительного расследования. Отдельной причиной выступает неполнота правового регулирования, исключающая указание в законе на следователя, обязанного установить личность дистанционно участвующего лица при применении норм ст. 189.1 УПК РФ, а также отсутствие регламентированных законом особенностей реализации следователем полномочия по предъявлению им вещественного доказательства, документа при дистанционном производстве допроса и очной ставки. Указано, что такие обстоятельства формируют риск неполного обеспечения процессуальных прав невластного субъекта процесса, в том числе на разумный срок уголовного судопроизводства, полное и всестороннее исследование обстоятельств уголовного дела. В этой связи автором отмечается необходимость выделения бюджетных средств для достаточного технического обеспечения органов предварительного расследования. Также вносится предложение по совершенствованию норм УПК РФ в рассматриваемой части.
Развитие цифровых технологий способствует изменению уголовно-процессуальных отношений и появлению электронных доказательств, используемых в процессе доказывания. Сформулирована авторская позиция по результатам анализа теоретических подходов в уголовно-процессуальной науке к определению понятия «электронное доказательство». Приводятся аргументы, подтверждающие необходимость использования электронных доказательств в уголовном судопроизводстве в целях преодоления рисков, связанных с реализацией прав, законных интересов участников уголовного дела, сохранности доказательств в случае их направления в место производства следственного действия, уничтожения или изменения в случае оказания противодействия расследованию. В статье раскрывается значение электронных доказательств в уголовном судопроизводстве. На основе анализа норм уголовно-процессуального законодательства, правоприменительной практики обосновываются факторы, обусловливающие усиливающееся значение электронных доказательств в уголовном судопроизводстве: оптимизации процесса собирания и проверки обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, обеспечения разумного срока уголовного судопроизводства, предотвращения фальсификации доказательств по уголовному делу, достижения процессуальной экономии.
При рассмотрении историко-правовых предпосылок создания в России первых самостоятельных надзорных институтов - фискалитета и прокуратуры - ключевое внимание уделяется в основном возникшей в XVIII в. необходимости следить за исполнением писаного законодательства. При этом зачастую упускается из виду не менее важный фактор, сыгравший значимую роль в принятии исторического решения о том, каким именно должен быть этот надзорный институт. В настоящей статье исследуется социально-правовой контекст создания российского прокурорского надзора. Историко-правовые исследования, архивные документы и конкретные примеры из криминальной хроники свидетельствуют о том, что системные проблемы открытого неуважения к закону, злоупотребления властью и преобладания личных пристрастий в ущерб публичным интересам повлияли на решение Петра I не меньше, чем факт развития писаного законодательства. Отсутствие в Российском государстве органа или должностного лица, к которому обычные жители могли бы обратиться за помощью и защитой (в том числе отсутствие независимого суда), только усугубляло названные проблемы и подтолкнуло к созданию должности генерал-прокурора.
В связи с принятием Устава уголовного судопроизводства возникла возможность изучения и исследования процессуального положения участников уголовного судопроизводства, в том числе защитника. Так, автором исследуется его процессуальный статус с позиции имеющихся в рассматриваемый период прав и обязанностей, а также анализируется возможность реализации им своей уголовно-процессуальной функции. Рассматривая нормы Устава уголовного судопроизводства, автор приходит к выводу, что защитник мог вступать в уголовное дело посредством назначения или приглашения, обладал как собственными правами, так и теми, которые предоставлены сторонам в целом. Вместе с тем права защитника, как правило, коррелируют с правами подсудимого, а нормами права подчеркивается совместность участия защитника и подзащитного. Целью настоящей статьи является изучение положения института защиты в период действия значимого для отечественного уголовного процесса документа - Устава уголовного судопроизводства. В предлагаемой статье предметом рассмотрения являются правовые нормы Устава уголовного судопроизводства, регулирующие участие защитника по уголовным делам, а также взгляды классиков уголовно-процессуального права. Автором в качестве примеров приводится практика советов присяжных поверенных, которая могла уточнять положения Устава уголовного судопроизводства в части участия защитника по уголовным делам.
В статье приводится обоснование несостоятельности феномена психологической достоверности показаний несовершеннолетнего участника уголовного судопроизводства в свете действующего законодательства и существующего уровня развития науки. Исследование содержит анализ предлагаемых концепций психологической достоверности, а также зарубежный опыт их применения.Основная причина неправомерности назначения и производства экспертиз достоверности показаний несовершеннолетних авторами видится в том, что эксперт не отнесен уголовно-процессуальным законом к субъектам оценки доказательств. Кроме того, отмечается, что результаты следственных действий не могут быть объектом экспертизы по смыслу норм Федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Выводы по результатам производства экспертиз достоверности нельзя назвать обоснованными по причине отсутствия достаточно разработанной научно-практической базы подобных исследований. Авторами приводится допустимая с точки зрения законодательства и эффективная форма использования специальных знаний в процессе формирования, использования и оценки показаний несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства. Предлагается посредством экспертного исследования выявлять индивидуально-психологические особенности несовершеннолетнего для дальнейшего учета этих результатов надлежащими субъектами оценки при решении вопроса о достоверности.
В статье анализируется проблема возможности использования аудиозаписи протокола судебного заседания в процессе доказывания по уголовным делам. Автор пытается определить дефиниции протокола судебного заседания в уголовном судопроизводстве. На основе проведенного исследования автором делается вывод, что применительно к уголовному судопроизводству протокол судебного заседания, составляемый на всех судебных стадиях и во всех производствах, не может иметь различное значение и однозначно должен рассматриваться как доказательство. Аудиозапись судебного заседания позволяет отразить в полной мере судебное заседание, что должно найти соответствующее отражение в его протоколе. Однако, как показывает практика, протоколы судебного заседания не всегда соответствуют содержанию аудиозаписи, что изначально ставит под сомнение правильность и качество протокола судебного заседания, отражения в нем хода судебного разбирательства. Законодатель не требует полного отражения в протоколе судебного заседания аудиозаписи, что позволяет суду при оспаривании несоответствия протокола судебного заседания его аудиозаписи отказать в удовлетворении ходатайства о внесении в протокол изменений и дополнений. Обосновано мнение о необходимости соответствия содержания протокола судебного заседания его аудиозаписи в качестве основания признания его допустимым доказательством.