В статье рассматриваются философские проблемы процессов цифровизации, искусственного интеллекта и их каждодневного использования в разных сферах общественной жизни. Особое внимание автор уделяет последовательному анализу разнообразных аспектов негативного влияния новейших технологий на человека и общество. Цифровая революция - это антропологический вызов XXI века, который человечество не имеет право проигнорировать.
В данной статье рассматривается переосмысление образа демона-паука как традиционного китайского гендерного символа, начиная с романа «Путешествие на Запад» (У Чэнъэнь, 1592) и заканчивая современной видеоигрой «Черный миф: Укун» (2024). Используя культурную семиотику и теорию чудовищно-женственного, авторы сравнивают материалы романа и игры посредством текстового анализа и анализа тональности 1000 наиболее популярных комментариев к связанным видеороликам Bilibili. Анализ тональности показывает преимущественно положительный прием (69%), хотя критика гендерной репрезентации сохраняется. Результаты показывают, что благодаря нарративной реконструкции в игре демоны-пауки превращаются из одномерных соблазнительниц в многомерные фигуры с более человечным внешним видом. Их образы не только отражают глубокие эмоции, моральные дилеммы и самосознание, но и включают в себя эстетику, вдохновленную династией Тан, для усиления их культурного контекста, сохраняя при этом определенные чудовищные черты и ощущение трагической судьбы. Более того, в статье подчеркивается, что вместо того, чтобы отказываться от традиционных архетипов, игра переосмысливает их с эмоциональной глубиной и символической преемственностью, иллюстрируя, как культурные символы могут быть адаптированы для отражения более широких изменений в гендерном дискурсе и сложности повествования.
Выдвигается гипотеза, согласно которой при развёртывании изображений в европейской живописи от эпохи Возрождения до абстракционизма включительно повторяются в обратном порядке этапы эволюции системы зрительного восприятия человека как вида. При этом художниками, которые используют те или иные художественные приёмы, воспроизводятся архаические способы видения, характерные для системы зрительного восприятия на разных этапах её формирования. Ставится задача выявить схему, с помощью которой одинаково удобно описывать сценарии - последовательности структурных событий, как в системе зрительного восприятия человека, так и в системе изображений. Для этого названные системы представляются как компоненты единого циклического процесса. Хорошо описанные стили и стилевые направления в живописи рассматриваются в качестве основы анализа. Предлагается: а) очистить систему изображений от сюжетных и эстетических элементов; b) заполнить выявленную схему оставшимися структурными компонентами; с) прочитать полученную последовательность структурных событий в обратном порядке и тем самым реконструировать архаические способы видения. Результат анализа представляется как иерархическая конструкция - дерево эволюции системы зрительного восприятия, ветви и ствол которого заполнены визуальными парадигмами - способами видения, большая часть которых является архаикой. Названные способы сформировались в процессе эволюции условного носителя системы зрительного восприятия, к которому относится не только человек, но и, возможно, предшествовавшие ему биологические виды. Используется структурный подход, ориентированный на отказ от специфики исследуемого объекта. Изображения и образы рассматриваются как структурные эквиваленты наблюдаемых объектов внешнего мира. Методика является тринитарной, т. е. выделяются элементы оппозиции и базовый элемент между ними. Проблема рассматривается с разных точек зрения. Используются такие представления, как цикличность - необратимость, порядок - хаос, непрерывность - дискретность и лингвистическая логика. Большое внимание уделяется ситуации, при которой в системе зрения реализуется двусмысленная “распознающая” интерпретация - появляются и конкурируют два дополнительных (взаимоисключающих) первичных смысла. Работа является междисциплинарной, для решения задачи привлекается широкий контекст.
Статья представляет один из ракурсов изучения этнической идентичности в рамках авторского синтетического подхода, в основе которого заложено представление об этногенезе как о процессе реконструирования (постоянного осознания и переосмысления) первичных эссенциальных установок этнической группы в пространственном и темпоральном аспектах. Автор делает акцент на изучении материальной культуры этнического сообщества через прочтение символов физических объектов культуры с помощью применения методологии когнитивно-исторического подхода О. М. Медушевской. Применение данного подхода трактует объект материальной культуры традиционного общества как отражение комплекса духовных (в т. ч. сакральных) смыслов культурного кода этнического сообщества, зашифрованных в символизме изучаемого объекта. В данном контексте изучение объекта предстает в формате дешифровки, реализуемой через обращение к целям и процессу создания объекта, личности его создателя и времени создания, ожидаемому реципиенту изготовленного объекта, а также многим иным аспектам. По итогам статьи автор представляет потенциал применения методологии когнитивной истории к широкому разнообразию объектов материального наследия.
Введение. В статье рассмотрены теоретические аспекты соотношения понятий «цивилизация», «идеология», «мировоззрение». Показаны мировоззренческие аспекты цивилизационного анализа общества. Теоретический анализ. Аргументируется методологическая и теоретическая возможности создания новой концепции цивилизационного развития и предлагается вариант взаимной дополнительности стадиальной и циклической моделей цивилизационного процесса. Это представляется оптимальным вариантом осмысления на мировоззренческом уровне природы и перспектив российской цивилизации. Подчеркивается, что при всем значении традиций и опыта истории концепция цивилизации должна быть ориентирована на исследование проблемного поля современного общества, его будущего и перспектив развития. Рассматривается возможность использования концепта «другой Европы» для характеристики специфики российской цивилизации. В рамках предлагаемой теоретической позиции изучены некоторые особенности российского цивилизационного развития.
Заключение. Определена перспектива разработки новой концепции цивилизационного развития России, интегрирующая в себе потенциал новых «гибридных» идеологических конструктов, которые будут ей соответствовать и выражать социальные интересы большинства общества.
В статье рассматриваются причины расцвета массовой культуры на Западе во второй половине ХХ века, а также некоторые современные тенденции её развития. Массовая культура часто становилась мишенью для различного рода интеллектуалов, но не подвергалась глубокому анализу. В частности, распространение массовой культуры темпорально совпадает с периодом «постмодерна». Постмодерн / Постмодернизм рассматривается в рамках теорий Ф. Джеймисона и А. Хюссена. Т. е. как явление, изначально появившееся в США - крупнейшей стране, меньше всего пострадавшей от Второй мировой войны. Одновременно с небывалыми стандартами потребления и развитием технологий, происходило «приручение», институализация искусства модернизма. В результате в США возникают протестные культурные движения против официального, элитарного, корпоративного модернизма. Основными методами, которые были использованы в данной работе, являются методы историко-генетического, компаративного, культурологического анализа. В теории постмодернизма как культурной логики позднего капитализма, сформулированной американским философом Ф. Джеймисоном, массовая культура, наконец, получила свое признание в качестве объекта, достойного изучения. В данной статье автор выделяет ряд тенденций, присущих развитию массовой культуры. С одной стороны, это значительная утеря оригинальности, вторичные переработки старого материала. С другой стороны, следует отметить не упрощение, а усложнение многих произведений массовой культуры, появление нишевых продуктов, изначально рассчитанных на осведомленного и пресыщенного, критически настроенного читателя, зрителя или слушателя. Однако подобные культурные продукты и не должны вводить потребителя в заблуждение, а лишь дать материал для построения собственной идентичности в условиях тотального доминирования экономического дискурса.
Объектом исследования выступает китайская традиционная культура в системе национальных «кодов», а предметом - ритуальные практики гендерной идентичности женщины. Цель исследования заключается в выявлении символической архитектуры культурного кода в социально-религиозных практиках трансформации гендерного образа на примере даосского учения «женской алхимии» и традиции бинтования ног. Задачами исследования авторы видят: определение «кода культуры» в системе традиционных китайских ритуалов и обрядов, выявление символов гендерных различий в «женской алхимии» и в традиции «золотых лотосов», описание сакрального значения состояния «сянеи» у женщин; репрезентации гендерной и культурной идентичности в традиции бинтования ступней; символической реконструкции идеального образа «женщины-лотоса». Авторы последовательно раскрывают содержание научной дискуссии по ключевым проблемам темы, на обширном материале научных источников объясняют символическое значение «женской алхимии» как даосской ритуальной практики, также обосновывают связь ритуала «обезглавливания Красного дракона» с древними архетипами «Героя» и «Жертвы»; рассматривают социально-культурную норму бинтования ступней как маркер гендерной идентичности, выявляют архетипическую природу чань цзу в образе сакрального перерождения девочки и символичности ее «умирания». Методологическим базисом исследования стали принципы семиотического анализа культурных явлений в контексте юнгианской концепции архетипов, что обусловило применение методов культур-аналитической теории при выявлении уникальных культурных «кодов», отвечающих за нормативную регуляцию, этику гендерного поведения, следование принятым идеалам и ценностям. В результате исследования авторами получены новые научные положения и доказательства того, что две практики гендерной институционализации - нюй дань и чань цзу - одновременно существуют в китайской традиционной культуре как типы ритуальной трансформации женской природы. Новой является культурологическая интерпретация традиции бинтования ног как практики символического жертвоприношения в ходе инициации девочки и подготовки ее к гендерной роли «жены» и «матери». По-новому обоснована связь ритуального комплекса «женской алхимии» с «оживлением» в коллективной памяти древних архетипов «Дракона», «Жертвы», «Героя» и сакральной символизации «крови» как жизненной энергии сущего. Впервые методом амплификации проведена интерпретация скрытых психодинамических процессов трансформации символики женского гендера и «крови» через обращение к практикам «умирания», «наказания», «вины».
В статье рассмотрены три различных подхода или три относительно ранние попытки уточнить содержание понятия «постмодерн», предпринятые философом Вольфгангом Вельшем, арт-критиком Гарольдом Фоссом «Хэлом» Фостером и специалистом по сравнительному литературоведению Андреасом Хюссеном в 1980-х годах, после того, как термин «постмодерн» попал в философский дискурс, благодаря работе Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», опубликованной в 1979 году. Каждый из приведенных авторов по-своему «разбирается» со столь «спорным», по определению В. Вельша, понятием, используя разную стратегию. В. Вельш пытается охватить различные группы исследователей, чтобы выделить основные черты постмодерна. А. Фостер дает высказаться другими авторам, собрав их под одной обложкой в сборнике эссе «Антиэстетика», снабдив собственным предисловием. Он противопоставляет «постмодернизм сопротивления» и «постмодернизм реакции» или неоконсерватизм. А. Хюссен же пытается выяснить, как соотносятся понятия постмодернизм, авангард, постструктурализм, неоконсерватизм. На рубеже столетий споры начали угасать, стали появляться новые исследования, в которых подводились итоги, предлагались альтернативы. В данном исследовании используется компаративный анализ в качестве основного метода, служащего для выявления особенностей авторских трактовок концепта «постмодерн»/ «постмодернизм». Сравнение этих трех попыток позволяет лучше понять как характерную для отечественной гуманитарной науки схему восприятия «постмодерна», так и альтернативы, которые могли бы внести значительные коррективы, будь они более влиятельными. Дебаты по поводу наполнения понятия «постмодерн» / «постмодернизм» были пропущены отечественными учеными, в результате чего в российской гуманитарной сфере сложился своеобразный консенсус, который затем был институализирован. В качестве одной из особенностей российского восприятия постмодернизма можно назвать признание французских постструктуралистов в качестве философской базы постмодернизма вне зависимости от того, работали ли они с данным понятием, каково было их личное отношение к постмодернизму и т. д. В качестве еще одного маркера можно выделить деполитизацию споров о постмодернизме.
Совет хранителей пригородных дворцов-музеев начал работу в середине 1918 года. Основной задачей Совета являлась консолидация усилий по преобразованию царских резиденций в музеи. Хранители Петергофа, Царского села, Гатчины, Павловска решали на заседаниях многочисленные проблемы по вопросам будущего царских дворцов, повседневной деятельности организаций и обсуждали реформы по управлению дворцами-музеями. Исследование посвящено деятельности и роли Владимира Кузьмича Макарова в Совете хранителей. Он единственный из хранителей пригородных дворцов, кто принимал участие в деятельности Совета с первого до последнего заседания. Выпускник историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета стоял у истоков создания музея на базе бывшей царской резиденции в Гатчине. Совет хранителей был для него трибуной для решения насущных проблем. Исследование базируется на применении принципов историзма, объективности и системности научного анализа. В основе статьи - документы из архивов Санкт-Петербурга, материалы из хранилищ Государственного Эрмитажа, Российской Национальной библиотеки, Государственного Русского музея. Позиция хранителя Гатчинского дворца-музея имеет важное значение в вопросе изучения общественного мнения по вопросу статуса императорских резиденций в первые годы власти большевиков. Научная новизна работы состоит в изучении стратегии поведения музейных работников в деле сохранения исторического наследия в условиях советской культурной политики. Убежденный сторонник превращения бывших царских дворцов в музеи, В. К. Макаров все годы существования Совета последовательно отстаивал право на сохранение национального наследия. Деятельность хранителя Гатчинского дворца-музея в работе Совета в различной степени повлияла на развитие всех пригородных резиденций. В. К. Макаров противостоял попыткам передать дворцовые помещения сторонним организациям. Он бережно хранил музейную коллекцию Гатчины, вступая в открытую конфронтацию с позицией центральных музеев.
Исследование посвящено специфике репрезентации прошлого в современном игровом кинематографе, в котором соблюдение реализма перестает быть безусловным. В художественных фильмах интерпретации событий минувшего времени основываются не на данных историографии, а на использовании художественно-выразительных средств кино. В результате прошлое познается через опыт визуального восприятия и эмоционального переживания демонстрируемой исторической реальности. Это превращает исторические фильмы в уникальные документы исторической культуры и побуждает к поиску эффективных подходов для их изучения в качестве новых видов источников. В данной статье на примере фильма Н. Меркуловой и А. Чупова «Капитан Волконогов бежал» (2021) авторы показывают, какими именно кинематографическими средствами может создаваться новая историческая реальность, отсылающая к узнаваемой исторической действительности. Достижению этой цели способствует сочетание элементов нарративного, визуального и семиотического анализа. В центре внимания находятся способ организации киноповествования, цветовые решения в определении стиля костюмов и оформления декораций, операторские приемы и приемы монтажа, символы и метафоры. Дистанцирование от творческого метода реализма, интерес к теме насилия, плюралистическое видение ситуации, притчевый характер фильма «Капитан Волконогов бежал» позволяют говорить о нем как о «новом историческом фильме», который разрушает ожидания зрителей, ориентированные на просмотр реалистичного кино и предлагает свою версию исторической реальности Большого террора в Ленинграде в 1938 г. Вместе с тем зрительские реакции показывают, что, вопреки упрекам в неисторичности, содержащиеся в нем культурные отсылки узнаваемы и понятны. Визуальный стиль фильма перекликается с эстетикой американских комиксов и компьютерных игр-раннеров, и эта «клиповость» отличает его от традиционного исторического фильма, который стремится создать у зрителя ощущение достоверности и погружения в прошлое. В результате границы между реальным и воображаемым, привычным и фантастическим, прошлым и настоящим размываются, и актуализируется вопрос о возможностях и ограничениях художественной репрезентации исторической действительности как таковых. Это ставит перед историками задачу пересмотра содержания понятий «реализм», «аутентичность» и «достоверность» применительно к историческим фильмам, а также повышает информационную ценность рецензий кинокритиков и зрителей в качестве дополнительных материалов, привлекаемых для исследований.