Автор подробно рассматривает сюжеты фильмов периода холодной войны в англоязычном кинематографе и репрезентацию «общего врага» и советской стороны. Цель исследования - выявить, как менялась эта тема на протяжении периодов разрядки международных отношений и обострения холодной войны в 1980-е годы, какие образы и сюжеты использовались в кинолентах. В качестве источников этой тематики рассмотрен ряд картин и сериалов: серии фильмов о Джеймсе Бонде, сериалы «Агенты А.Н.К.Л.» и «Команда “А”», киноработы Стэнли Кубрика, Дона Сигела и Джона Маккензи. Научная новизна заключается в анализе сюжетов и образов, которые почти не рассмотрены в отечественной культурологии. В научный оборот введены новые источники. Также новизна заключается в теме статьи, которая не разбиралась ранее. Это позволяет по-новому рассмотреть тему культурного противостояния между СССР и западным блоком и выявить сюжеты, которые меняют представления о репрезентации советской стороны в англо-американском кинематографе. В результате исследования автор приходит к заключению: британские и американские режиссеры не считали СССР абсолютным злом, поэтому и появился сюжетный троп общего противника, враждебного как НАТО, так и советской стране.
В условиях стремительного развития аудиовизуальной индустрии поиск новых инструментов для привлечения зрительского внимания становится ключевой задачей для любого творческого проекта. В качестве подобного рода инструментальных средств могут выступать специальные эффекты (далее - спецэффекты), используемые для повышения зрелищности аудиовизуального произведения. В рамках исследования целесообразность их применения рассмотрена в разрезе кинематографа. Современные тенденции в кинематографе направлены на индивидуализацию творческого проекта. Поэтому необходимо знать, какие спецэффекты целесообразно использовать при реализации кинопроекта в зависимости от его особенностей. Вследствие этого был проведен подробный анализ внедряемых спецэффектов относительно разных форм кинопродукта для более полного понимания стоимости их применения в конкретном кинопроекте. Сформированы варианты спецэффектов, базирующиеся не только на парных технологиях, но и на более многочисленных взаимосвязях между первыми. Спецэффекты как комбинируются, так и взаимодополняют друг друга, формируя таким образом более эффективное кинопроизводство, которое позволяет в полной мере использовать приемы впечатляющего отображения визуальных элементов. При оценке эффективности применения спецэффектов авторами были введены такие показатели, как спецэффектоотдача и спецэффектоемкость.
Представлен результат исследования воздействия концепции аналитического искусства на практики киномонтажа и формы преподнесения исторического нарратива. Из данной постановки задачи следует избрание предмета исследования, который должен быть отнесен, во-первых, к периоду доминирования указанной концепции, во-вторых, к творчеству художника, одновременно являющегося кинематографистом и писателем. По обозначенным причинам в статье впервые представлен анализ использования в 30-х годах ХХ века техники монтажа как художественного метода в творчестве художника, кинематографиста и писателя Павла Зальцмана (1912-1985). В то время идея монтажа, как это выявлено в статье, стала своеобразной культурной «константой», а базовый принцип монтажа относили не только к кинематографу, но и к поэзии, прозе и живописи. Именно у П. Я. Зальцмана можно видеть главную черту монтажной эстетики - разделение текста не на главы, акты или явления, а на фрагменты и эпизоды, выявляющие монтажную оптику автора. Как результат монтаж в текстах П. Я. Зальцмана так же, как и в кино, воссоздает художественную субъективность - возможность воспринимать реальность глазами героя. В эстетике романов можно проследить как монтаж планов (монтаж изображений), так и монтаж эпизодов (действий), что формирует полифонический роман как кинодискурс. Выяснено, что в литературных произведениях П. Я. Зальцмана идея постутопического модернизма - изображение истории и / или современности в личном и социальном опыте как серии болезненных разрывов - представлена как основной нарратив. Доказывается, что ставшие известными в наше время тексты П. Я. Зальцмана порождены самим временем и реализуют художественные принципы раннего авангарда. Формы взаимодействия вербального, интермедиального, кинематографического и визуального подводят в случае с текстами П. Я. Зальцмана, как это доказывается в статье, к созданию в сознании читателя преобразующего действительность дискурса. Обосновано, что ретроспективное исследование творчества Павла Зальцмана продуктивно с позиций нашего времени тем отстраненно-объективным взглядом на происходящее, который в технике киномонтажа обозначил автор ХХ века, и самой оригинальной формой преподнесения исторического нарратива, перекликающегося с нашим временем.
Автор статьи отмечает влияние изысканий отечественных фольклористов и историков культуры на интерпретацию искусства ХХ века. Фиксирует научную тенденцию поиска в современном искусстве, в том числе советской кинокомедии, прежде всего архетипических ситуаций и образов. Отмечает значимость концепций В. Проппа и М. Бахтина для нынешнего восприятия произведений искусства. Призывает не ограничиваться этим, но расставлять новые акценты - искать различия между древним и современным миропониманием, между имперсональными решениями драматических ситуаций и типов персонажей, с одной стороны, и авторской эстетикой, индивидуальными трактовками мира и человека, с другой. На материале комедий Л. Гайдая и Э. Рязанова, фильма-сказки «Обыкновенное чудо» М. Захарова автор показывает, как далеки художественные послания этих режиссеров от архаического понимания смеха и комизма, от идей карнавальной свободы и гармонии. Что не исключает использования структур сатировой драмы, паллиаты, парных архетипов. Речь идет о культурных напластованиях образов Шурика, Нины, Саахова, забавной троицы Труса, Балбеса и Бывалого. Анализируется роль водной стихии в комедии «Ирония судьбы…». Дается подробная интерпретация ненормативных элементов поведения Жени Лукашина и Ипполита, обладающих лишь внешними признаками карнавальности. Делаются выводы о драматической эвристичности смеха в комедиях Гайдая и Рязанова, обладавших адаптивными функциями, но и способствовавшими внутренней саморефлексии советской аудитории.