Без сомнения, Александр I — самый непостижимый из российских монархов: великодушный и деспотичный, робкий и отважный, до конца жизни считавший себя республиканцем, но решительно пресекавший любые попытки посягнуть на его власть. “В любви его роптала злоба, / А в злобе теплилась любовь”, — написал о нем П. А. Вяземский. Он не хотел, подобно Наполеону, чтобы перед ним трепетали, а желал, чтобы его любили. После победы над Францией союзники забирали у нее порты, крепости, корабли, пушки — русский император не брал ничего и, взяв Париж, спас Лувр от разграбления, но ни разу в жизни не побывал на Бородинском поле. Перед его обаянием не могли устоять светские дамы всей Европы, но в собственной семье он был всего л ишь одной из “сторон” любовного четырехугольника.
Оценки, данные историками личности и царствованию Александра I, настолько полярны, что лишь усугубляют ощущение недоговоренности. Леонид Ляшенко предлагает собственный взгляд на мотивацию поступков мятущегося императора, позволяющий приоткрыть завесу тайн его жизни и смерти.
Император Александр I (1777–1825), царствовавший в России с 1801 года, — одна из самых загадочных фигур в русской истории. Вероятно, ни о ком из государей не высказывалось столько противоречивых суждений соотечественниками и иностранцами, современниками и нынешними исследователями — для всех он оставался неразгаданным Сфинксом. Известный писатель Анри Труайя, создатель знаменитой серии биографий русских самодержцев от Ивана Грозного до Николая II, в своей книге, вышедшей в 1980 году во Франции в издательстве «Фламмарион», пытается разгадать тайну этого Сфинкса.
