Эриха Марию Ремарка (1898-1970) можно смело назвать летописцем немецкой истории первой половины ХХ столетия. Начав с книги, принесшей ему мировую славу, он, подобно Эмилю Золя, нарисовал в своих романах грандиозную картину нравов своего времени - той совсем не далеко отстоящей от нас эпохи, которая оказалась отмеченной двумя мировыми войнами, террором, насилием, изгнанием людей с их родных мест, ложью и презрением к таким вроде бы неизменным человеческим ценностям, как любовь и дружба. В грозовой атмосфере тех лет складывалась и протекала личная жизнь Ремарка - с его преклонением перед женской красотой, с его тягой к комфорту и полотнам старинных мастеров, с его пристрастием к алкоголю.
Известный историк и публицист Вильгельм фон Штернбург (р. 1939) решил выступить первопроходцем и рассказать нам о писателе, чьи книги издавались миллионными тиражами и неоднократно экранизировались, но давали лишь смутное представление о его собственной жизни. А она была, как выясняется по мере чтения этой биографии, противоречивой: яркой и мучительной, целеустремленной и сумбурной, праздной и полной тяжкого труда.
Штернбург сумел соединить очерки исторической обстановки, размышления над романами, отрывки из писем и дневников, а также собственные оценки взглядов и поступков Ремарка в такое жизнеописание, знакомясь с которым возникает неодолимое желание читать самого Ремарка - читать его романы, рассказы, пьесу, стихотворения, эссе, интервью, письма, дневники. И ощущать при этом горечь одиночества, сердечное тепло и необоримость человеческого духа.
Великий датский сказочник вошел в нашу жизнь еще в детстве — и остался в ней навсегда. Хотя сам он свои сказки поначалу совсем не ценил, считая их «крылатыми пустяковинами». Из-под его пера выходили стихи, водевили и либретто, повести, путевые записки и романы, но именно сказки принесли ему популярность, и сказка его жизни стала понемногу складываться. О том, как это происходило, читатель узнает из настоящей книги, рассказывающей о счастливом человеке, певце нежности и блеска жизни, частым присловьем которого в письмах и дневниках было отчаянное и горестное: «Уж лучше бы мне никогда не родиться!» И еще читатель узнает о том, что Андерсен никогда не считал себя исключительно детским писателем, хотя со временем и, наверное, с некоторым сожалением стал подозревать, что именно сказки принесут ему всемирную славу. Впрочем, даже если бы великий сказочник не написал ни одной сказки, все другие его произведения позволяют ныне считать его не только одним из основоположников современной датской литературы (а ведь до старости он писал на родном языке с ошибками!), но и — чего он так страстно желал всегда — Поэтом.
Все мы читали историю маленькой Дюймовочки, гадкого утенка, смеялись над голым королем, спесиво выступающим по улицам в своем несуществующем наряде, гордой штопальной иглой, хвастливым щеголем-воротничком.
Вот уже сто лет, как сказки Андерсена странствуют по миру, не теряя своей остроты, свежести и обаяния.
Но далеко не все знают интересную историю их автора, которую он сам называл «сказка моей жизни». В этой сказке было немало горьких страниц. Книга И. И. Муравьевой рассказывает о том, как сын полунищего сапожника и прачки с невероятным трудом пробивал себе дорогу и завоевывал признание, а став знаменитым писателем, никогда не забывал о жизни чердаков и подвалов, обитателя которых стали положительными героями его сказок.
Письма и дневники Андерсена, его сказки и романы, в которых много автобиографических черт, труды датских исследователей о его жизни помогли автору этой книги увидеть образ знаменитого сказочника. И перед нами рисуется человек чуткий, правдивый и впечатлительный, страстно влюбленный в природу, в поэзию. Он борется за простоту и жизненность в искусстве, он мечтает о счастье для всех людей. Иногда ему случается унывать, путаться в противоречиях, но горячая любовь к жизни, к людям помогает ему пережить тяжелые минуты, снова и снова отдаваться творчеству.
В беседе с Томашем Фиалковским польский писатель и мыслитель Станислав Лем (1921—2006) вспоминал: «Когда мой сын изучал физику в Принстоне, я поддерживал с ним весьма интенсивную переписку. И он жаловался матери в письме, что отец, вместо того чтобы писать о своей внутренней жизни или расспрашивать о его настроениях, пишет о галактиках, о чёрных дырах, об искривлении пространства. Моя жена ему ответила: “Внутренней жизнью твоего отца являются именно чёрные дыры и галактики”».
Судьбу Лема нельзя назвать совсем уж безоблачной (война, оккупация, временная эмиграция, болезни), и всё-таки основу его биографии составляют не приключения тела, а приключения мысли.
Органичное сочетание цельности и многогранности творчества — вот что больше всего поражает в этом писателе. Реалистическая трилогия о трагических событиях Второй мировой войны, автобиографическая книга о детстве, строгая научная фантастика, завиральные истории о похождениях космического звездопроходца Ийона Тихого, сказки роботов, рецензии на несуществующие книги, научные трактаты, литературоведческая монография, десятки тысяч писем, тысячи коротких эссе на самые различные темы…
О том, как жил и работал Станислав Лем, и рассказывает эта книга.
Книга представляет собой первую русскоязычную монографию, посвященную творчеству одного из самых значительных мыслителей XX века — Мишеля Фуко ( 1926-1984 ). Прослеживая генезис и развитие творчества философа, вписывая его в широкую панораму философской мысли последнего столетия, книга предлагает отечественному читателю многогранный образ Фуко - философа, историка, общественного деятеля.
Автор показывает пересечения и параллели фукианской мысли с основными концептуальными течениями в постструктурализме. Исследование историко-биографического характера дополняется критическим анализом основных концептуальных моментов философии Фуко. Все это делает книгу многоплановой и способной вызвать интерес не только у специалистов по истории философии, но и у всех, кто интересуется современным состоянием философской, исторической и политической мысли.
«Есть книги… которые влияют на сознание целого литературного поколения, кладут свой отпечаток на столетие», — писала Нина Берберова. Лекции по зарубежной литературе Владимира Набокова подтверждают этот тезис дважды: во-первых, потому что каждый герой набоковских рассуждений — будь то Джойс или Флобер — действительно оставил отпечаток в судьбах литературных поколений. Во-вторых, и сама книга Набокова достойна схожего отношения: при всей блистательности и близорукости, лекции поражают художественной наблюдательностью, которая свойственна только крупным писателям.
Лекции по зарубежной литературе, прочитанные в пятидесятых годах американским студентам, отдельной книгой в России публикуются впервые.
