Бозций Дакийский (ок. 1230–?) — один из главных представителей «латинского аверроизма», или радикального аристотелизма, независимого философского учения, возникшего в Парижском университете в 60-х годах XIII в. В настоящее издание включена впервые переведенная на русский язык первая часть «Способов обозначения» («Комментария к „Грамматике“ Присциана»), в которой представлено учение о языке средневековой лингвистической школы «модистов». Кроме того, в книгу вошли философские сочинения, посвященные знаменитой теории «двух истин», проблемам антропологии, этики и др.
Книга открывала серию «Bibliotheca Scholastica», в рамках которой отечественному читателю представлены двуязычные (латинско-русские) издания сочинений средневековых европейских философов и теологов, в том числе св. Фомы Аквинского, Роберта Гроссетета и других авторов.
Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов вузов, специализирующихся в области философии и истории, а также для всех читателей, интересующихся средневековой философией.
В настоящем издании представлены являющийся каноническим трактат «Луньюй» Конфуция, а также книги, традиционно включаемые в так называемый конфуцианский канон. — «Шицзин» (Книга песен и гимнов) и «Ишин» (Книга Перемен).
Трактаты Плутарха Херонейского переведены Т. Сидашем по изд.: Plutarch’s Moralia in seventeen volumes. Т. XIII. Part I, II. With an English translation by Harold Cherniss. Harvard University Press, 1978. (Loeb Classical Library).
Вступительные статьи и комментарии к трактатам Плутарха, подготовлены на основании материалов Г. Чернис С. Сапожниковой и Т. Сидашем. Пагинация сочинений Плутарха дается по указанному изданию.
В книгу вошли три произведения великого средневекового философа Фомы Аквинского. В трактате «О единстве разума против аверроистов» Фома ведет полемику с языческим монопсихизмом и представляет свой вариант решения психофизической проблемы. Трактат «О вечности мира» затрагивает философские аспекты вопроса о возникновении Вселенной.
Трактат «О сущем и сущности» (представлен в новом переводе) посвящен классической философской теме: отношению сущности и существования. Его сопровождает фрагмент из «Комментария к “Метафизике” Аристотеля», в котором затрагивается сходная проблематика.
Имена Александра Константиновича Горского (1886-1943), мыслителя и поэта, и Николая Александровича Сетницкого (1888-1937), экономиста, статистика, философа и эстетика, современному культурному сознанию малоизвестны. Это и немудрено: большинство их работ доселе не было опубликовано, а то немногое, что просочилось в печать в двадцатые годы, выходило ничтожными тиражами за границами России в Харбине и ныне является более чем библиографической редкостью.
А между тем почти двадцатилетнее сотрудничество этих двух людей, начавшееся годом спустя после революции и оборвавшееся арестом и гибелью одного из них в 1937-м, явилось одним из самых ярких событий русской пореволюционной культуры, вернее, той ее линии, что развивалась закулисно и подспудно, а теперь позволяет нам мало-помалу восстанавливать распавшуюся связь времен.
Все тексты, помещенные в настоящем томе, заново сверены с английскими изданиями. Восстановлены пропуски, исправлены ошибки, уточнена терминология.
Последние пять лет земного пути П. А. Флоренского — священника, «не снявшего с себя сана»,— это мученический, крестный путь христианина, напоминающий крестный путь и Деяния его Небесного Покровителя — Апостола Павла. Более четырех лет перед казнью Апостол провел в тюрьмах и пересылках, откуда направлял Послания, ставшие частью Священного Писания.
В них есть приветствия и благие пожелания общим знакомым, радость Апостола за успехи учеников, забота об их здоровье, телесном и душевном: «Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением» (1 Тим. 4,13). «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5,23). Между строк — беспокойство о книгах: «Когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные» (2 Тим. 4,12).
Два имени — подобно двум кризисам в жизни отдельного человека — разграничивают возрасты европейской мысли. Платон и Кант — вот эти два водораздела, отделяющие неведомое, теряющееся в космогониях седой древности начало философии от ее конца, которым еще чревато неисследимое будущее.
С именами этими навеки срослось самое значительное, что есть в философии, и если бы погибли все философские произведения, кроме Диалогов Платона и Критик Канта, то, кажется, мы все-таки сохранили бы право гордиться философскою библиотекою человечества.
В настоящем томе завершается полное издание труда «У водоразделов мысли». Часть предлагаемого текста, за исключением раздела «Имена», публиковалась до 1917 г. Большая же часть не публиковалась вообще.
«Мой «Столп» до такой степени опротивел мне, что я часто думаю про себя: да не есть ли выпускание его в свет акт нахальства, ибо что же на самом-то деле понимаю я в духовной жизни? И быть может, с духовной точки зрения он весь окажется гнилым» (из письма священника Павла Флоренского В. А. Кожевникову от 2 марта 1919 г.).
Трудно поверить, что эти строки написаны отцом Павлом еще за два года до выхода его книги «Столп и утверждение Истины» (М., 1914). Столь резкий отзыв, при всей самокритичности отца Павла, объясняется тем, что к этому времени ему внутренне стал чужд дух теодицеи: «Столп…» был пройденным этапом жизни. Не случайно П. А. Флоренский первоначально в 1908 г. взял в качестве магистерской диссертации перевод и комментирование неоплатоника Ямвлиха.
Таинства брака (1910) и священства (1911) явились теми семенами, из которых творчество отца Павла смогло расти в новом направлении — антроподицеи.
