Научный архив: статьи

Статья имеет целью выявить содержащиеся в тексте романа Л. Н. Толстого «Война и мир» экономическое знание и установки, которые благодаря колоссальной популярности произведения могут имплицитно влиять на сознание людей и принимаемые ими хозяйственные решения. Однако, не будучи артикулированными, они не могут стать частью современной экономической мысли в идущем процессе её масштабной трансформации. Основной исследовательский вопрос состоит в том, свойственна ли роману общая экономическая философия и, в случае положительного ответа, в чём она заключается, какие нормы и принципы экономического поведения незримо продвигаются великим писателем.

Исследование проводилось путём поэтапного обследования текста романа на предмет наличия эпизодов, имеющих экономическое содержание. Наиболее значимые из них группировались в логические линии и предметные группы. Описанные в романе экономические события и ситуации получали интерпретацию на базе современного экономического знания, а также снабжались оценками и аргументами, которые содержатся в ранее изданных работах других авторов. Статья состоит из четырёх разделов, соответствующих четырём основным частям романа «Война и мир», включая эпилог.

В результате исследования установлено, что нашедшие отражение в романе «Война и мир» экономические события представляют собой целостный и гармоничный смысловой массив. Сюжетные линии экономического свойства не обнаруживают обрывов и внутренних противоречий. Наиболее важным из них присуща собственная динамика, отражающая естественный ход хозяйственных процессов или развитие экономического самосознания героев. Показано, что выраженное в романе экономическое кредо Л. Н. Толстого отвечает духу классической политической экономии с упором на свободную волю индивида и его личную ответственность. Книга приветствует осознанное потребление и устойчивое хозяйствование на принципах финансовой дисциплины и планирования. Описанные в романе ситуации демонстрируют, как социальная среда может воздействовать на экономические отношения, формируемые также политикой, культурой и моралью.

Сделанные выводы позволили выявить содержащийся в романе экономический посыл. Будучи вычлененным из многотомного эпоса, систематизированным и изложенным в доступной форме, он отныне может быть поставлен на службу современной экономической мысли.

Целью исследования является выявление динамики маркем и маркемной траектории творчества А. П. Чехова согласно принятой периодизации: конец 1870-1886 гг. (первый, или «ранний» период); 1886-1993 гг. (второй период - «переломный»); 1893-1899 гг. (третий, или «Мелиховский» период); 1899-1904 гг. (четвертый период - «поздний», или «Ялтинский»). В соответствии с этой целью формулируется и решается задача установления маркемного своеобразия творчества писателя. В качестве объекта исследования привлечены первые 11 томов Собрания сочинений А. П. Чехова в 15 томах, в которые вошли юморески, рассказы, повести, созданные в 1880-1903 гг. Методом маркемного анализа была выделена лексика, образующая центральные смыслы художественного мира автора. Во всех срезах представлены «сквозные» маркемы, принципиально важные для характеристики всего творчества А. П. Чехова: существование, впечатление, удовольствие, мгновение, внимание, где доминанта - существование, т. е. основа всего сущего, а вице-доминанта - впечатление - характеризует так называемый «импрессионизм» Чехова. Выделение новых уникальных интегральных маркем в отдельно взятом хронологическом срезе позволило определить его своеобразие, а введение такого показателя, как распределенно-функциональный вес (РФ-вес), дало возможность уточнить весомость того или иного периода для характеристики творчества писателя. Корпус интегральных маркем исследованных текстов А. П. Чехова сопоставлен с результатами маркемологического исследования, проведенного А. А. Фаустовым, что позволило определить «точки маркемного соприкосновения».

В статье проводится сопоставительный анализ ФЕ с компонентами - глаголами движения в русском, английском и немецком языках. В основу анализа был положен учет лексико-морфологического состава компонентов, а также качество и количество значений ФЕ данного типа. Исследование показало, что ФЕ с глаголами движения широко распространены в исследуемых языках. Они составляют наиболее употребительную часть глагольной лексики. Во всех трех языках имеется множество общих черт. С отобранными нами глаголами движения в указанных языках образуются фразеологизмы, имеющие грамматическую структуру свободных словосочетаний нескольких типов. Общим для них является тип ФЕ, которые имеют грамматическую структуру предложения. Другой тип общий для трех языков - фразеологизмы, состоящие из глагола и существительного, а также глагола и прилагательного. В английском языке преобладают фразеологизмы со структурой глагол + прилагательное. На основе учета лексической вариантности различаются ФЕ различных структурно-семантических группировок.

В работе проводится семантический анализ глаголов говорения в русском и английском языках. Отмечается, что исследование соотношений на уровне нормы языка показало, что расхождения в семантическом объеме лексических единиц часто обусловлено экстралингвистическими факторами. В рассматриваемых языках данные глаголы широко распространены ввиду своего большого разнообразия, идиоматичности значений. В глаголах говорения оказывается отраженной взаимосвязь различных аспектов человеческой деятельности. Лексическая многозначность особенно сложно совмещается с большим многообразием грамматических форм. Русской фразе живость и конкретность придают множество разнообразных форм и видов глаголов, видовых окончаний и предлогов, определяющие способ происхождения действия. Глаголы русского языка отличаются богатством оттенков в передаче способов действия. Такого обилия оттенков не наблюдается в других языках. Речь носителей английского языка также богата глаголами говорения. Она редставляет собой картину смеси конкретности и нераздельности семантики. Для передачи семантической структуры русского глагола говорения при переводе очень часто необходимо использовать слова-уточнители, которые служат конкретизации значения. Результаты свидетельствуют о значительном сходстве рассматриваемых лексических микроструктур, об общности их семантики, тематической направленности, семантических категорий. Данные языки характеризуются общностью связей и культурных контактов с давних времен. На оба оказали сильное влияние одни и те же лингвистические эталоны - латинский и греческий языки. Факт общности тематической направленности глаголов говорения может быть этим и обусловлен. Совпадения превалируют над расхождениями в глаголах говорения рассматриваемых языков.

Статья посвящена анализу пространственной нарративной стратегии повести Водолазкина «Близкие друзья», сосредоточившись на типичных пространственных образах, феномене пространственного повтора и перемещении главных героев в пространстве. Важнейшим топосом в повести «Близкие друзья» является Северное кладбище, которое для трех главных героев является местом и предметом воспоминаний детства, сакральным пространством, имеющим для них исключительное значение, а также пространством культурной памяти в повести Томаса Манна «Смерть в Венеции», благодаря чему эти два текста вступают в интертекстуальную связь. С пространством кладбища в качестве ядра повесть разворачивает круговое повествование через повторение пространства и деталей, воплощая тему потока судьбы и круговорота смерти. И перед лицом круговорота смерти главный герой постоянно перемещается в географическом пространстве, осмысливая войну и историю, поминая своих близких друзей и сдерживая клятву, добиваясь перестройки своей личности. В статье делается вывод о том, что пространство в повести Водолазкина «Близкие друзья» играет важную роль в развитии сюжета, выделении темы повествования, формировании структуры повествования и является одним из ключевых элементов, составляющих повесть в целом.

В настоящее время в образовательной сфере одной из главных тем для обсуждения является функциональная грамотность. В данной статье исследуются вопросы, связанные с формированием навыков функциональной грамотности обучающихся на занятиях по изучению предмета Родная (русская) литература в СПО. Актуальность исследования обусловлена необходимостью повышения уровня изучения предметов данной области в соответствии с политикой государства по защите и поддержке родных языков народов Российской Федерации и действующим законодательством. В статье содержатся рекомендации по включению в программу по изучению Родной (русской) литературы творчества писателей-земляков, а также произведений художественной литературы, так или иначе связанных с Липецким краем. Знакомство с литературой родного края позволит приобщить обучающихся к ценностям культурного наследия малой родины, сориентировать на формирование интереса и процесса познания, развития творческой деятельности на основе представлений, впечатлений, ассоциаций, связанных с индивидуальным восприятием прошлого и настоящего страны.

В статье исследуется изображение Рязанской земли в шестой части автобиографической книги «Повесть о жизни» КП Паустовского. Южная часть Рязанщины подробно описана в главе «Полевая тишина». Северные болотистые земли почти не изображены в повести, поскольку им была посвящена вышедшая ранее книга «Мещерская сторона». Ключевые мотивы созданных пейзажей сближают написанное ПК. Паустовским со стихотворениями С. А. Есенина. Это подтверждает признание прозаика, что в открытии красоты срединной России он многим обязан Есенину Установлено, что прямые текстовые переклички связывают главы «Повести о жизни» со стихотворениями «Топи да болота…», «Полубень», «Низкий дом с голубыми ставнями…». Непосредственное обращение к этим произведениям происходит после прямого указания на влияние Есенина (глава «Медные подковки»). Писателей также роднит открытое переживание связи с Родиной через ее природу.

В статье рассматривается поэтика стихотворения Б. Рыжего «До утра читали Блока…» (1997) как воплощение экзистенциального мировоззрения поэта. Совмещение интертекстуального и структурно-семиотического подходов к изучению художественного текста позволяет уяснить событийный вектор самоопределения лирического «я» Б. Рыжего и определить взаимосвязь витального и мортального начал, проблематизация которой образует ценностно-смысловой центр творческой рефлексии поэта. Анализ стихотворения показывает, что данный поэтический текст, обнаруживая эксплицированный и имплицированный слои интертекстуальности, демонстрирует экзистенциальное погружение поэтом в бытийные процессы антропологической самоактуализации на грани жизни и смерти. Онтологическое напряжение репрезентируемого поэтом художественного мира складывается из цитатного взаимодействия лирических систем А. Блока и Г. Иванова, которые, представая в качестве единого аксиологического центра, формируют посредством поэтики цитаты событийное приобщение к миру смерти. Мортальные смыслы самоопределения поэта Б. Рыжего, утверждаемые в поэтике его стихотворения и онтологически превозмогаемые памятью о ценностном принятии бытия, раскрываются посредством витального приобщения к пробуждающемуся земному миропорядку. Делается вывод, что цитатное напряжение между блоковским и ивановским бытийным мировосприятием и собственно лирическим мировидением обнаруживает предельное экзистенциальное напряжение жизни и смерти, постоянно и неотвратимо интересующее поэта Б. Рыжего.

Классические онтологии, включаясь в метафизическую традицию, всегда предполагают иерархии (вещь - идея, верх - низ и т. п.). Плоские онтологии рассматривают все объекты (физические и виртуальные) как объекты одногоонтологического порядка. К плоским онтологиям относят акторно-сетевую теорию, теорию ассамбляжей, объектно-ориентированную онтологию и т. д. В данной статье излагается гипотеза, что метареализм как одно из течений в русскоязычной поэзии 1980-х, изобретает язык, подобный новейшей философии этого онтологического направления (Б. Латур, Г. Харман, И. Богост, Л. Р. Брайант и др.). Представленная гипотеза подтверждается рядом пересечений между описанием метаболы (ключевого метареалистического тропа) в теоретических работах В. И. Тюпы и описанием отношений между объектами у Г. Хармана, а также прямым указанием И. Богоста на близость метафоризма как операции объектно- ориентированной онтологии и метареалистической поэзии. Верификацией указанных взаимосвязей становится анализ стихотворений метареалистов, в которых обнаруживается отсутствие вертикальных иерархичных отношений между объектами и между множественностью изображенных миров. Оптика метареалистических текстов характеризуется также особым отношением к восприятию, близкому и феноменологии М. Мерло-Понти, и чужой феноменологии И. Богоста. А многомерная субъективность метареалистической поэзии соотносится не только с объектно-ориентированной онтологией, но и с акторно-сетевой теорией Б. Латура, где артикулируется равенство человеческих и нечеловеческих акторов. Гибридные объекты в метареалистической поэзии создают множества переплетений и многообразие пространственно-временных масштабов, в каком-то смысле развивая идеи Ж. Делёза о виртуальном бытии объектов как составной части материального мира.

Рассказывается о великом русском поэте Сергее Есенине - ярком выразителе незаурядной физической подготовки. Он не тренировался специально, а окреп естественным путём: много ходил, бегал и играл в подвижные игры, плавал, ловил рыбу, любил грести в лодке, лазить по деревьям, пасти лошадей в ночном, участвовать в кулачных боях и работать на сенокосе, живя в лугах. Природа и деревенские народные традиции, являясь целебным и незаменимым источником здоровья, приняли непосредственное участие в развитии его физических сил. Пример яркой личности вносит вклад в формирование потребности совершенствования физической культуры подрастающего поколения.

Цель статьи - анализ переводческих стратегий трех итальянских переводчиков «Попытки ревности» М. И. Цветаевой (Пьетро Антонио Цветеремича, Серены Витале, Марилены Реа), прежде всего - особенности передачи смыслового потенциала текста, выраженного лексическими средствами. Используется метод сравнительно-сопоставительного анализа. Перевод представлен как сложный синтез проблематики (импликация смыслов) и поэтики (речевая экспрессия, оригинальный цветаевский синтаксис, рифмы, звукопись и т. д.). Задача переводческой стратегии - передать максимально адекватно смысл подлинника, хотя богатство метафорических рядов, особенности «вывихов» и «извивов» цветаевского синтаксиса передать на другом языке нелегко. Делается вывод о том, что во всех трех переводах сохранен общий смысл цветаевского стихотворения, при этом в переводах Витале и Реа - через звукопись и аллитерации - передана немаловажная для Цветаевой звуковая особенность ее художественного текста. Если переводческую стратегию Цветеремича можно условно назвать «переводческим формализмом», то переводы Витале и Реа передают не только буквальный смысл подлинника, но и «подтекстовый» (то есть выполняют художественно-эстетическую функцию).

Предметом изучения в статье является русская рок-поэзия, авторы которой стремятся преодолеть культурный и личностный распад посредством обращения к классической литературе и эстетике абсурда.

В качестве центральных и вместе с тем опорных фигур русской культуры рок-поэт выбирает или Пушкина, или Достоевского, и его самоопределение - самоопределение гения ХХ-ХХI веков - происходит именно на пересечении мифов о двух, на первый взгляд, полярных культурных героях («солярном» Пушкине и «теневом» Достоевском).

Апелляция к фигурам Пушкина и Достоевского, а также культурный диалог с их творчеством происходит следующим образом: с одной стороны, заметно снижение гения до своего уровня, а с другой - культурное воскрешение, утверждение, реактуализация и адаптация к новым контекстам тем и мотивов творчества, которые охватывают основы русской духовной культуры.

Цель исследования - доказать посредством интертекстуального подхода, что рок-поэзия может относиться к явлениям элитарной культуры, поскольку ценностная парадигма текстов рок-поэтов традиционно выстраивается посредством соположения идеального и реального планов. Сам же рок-исполнитель - «невольник чести» и «поэт», который неизменно поставлен в оппозицию к окружающей его действительности. Абсурдистская эстетика, приемы комизма и деконструкции «подновляют» и вместе с тем усложняют давно знакомый образ.