Научный архив: статьи

На примере Дальневосточного федерального округа поднимается вопрос о значении и роли Институтов Конфуция, культурно-образовательных учреждений, создаваемых c 2004 г. Китайской Народной Республикой (КНР) в разных странах для обучения их граждан китайскому языку и знакомству с китайской национальной культурой. Актуальность исследования связана с участившейся критикой этих образовательных организаций, обусловленной присущей им двойственной ролью. С одной стороны, Институты Конфуция являются типичным инструментом «мягкой силы», способной создать привлекательный образ Китая и усилить его влияние в мире с помощью международных связей в сфере культуры и образования. С другой стороны, в деятельности Институтов Конфуция прослеживаются функции «жесткой силы», позволяющие Китаю реализовывать стратегические задачи в других областях, совершенно не связанных с образованием и культурой, что вызывает упреки в странах-партнерах. Эта проблема особенно актуальна для российского Дальнего Востока, учитывая его близкое соседство с Китаем, большую протяженность российско-китайской границы и сложную демографическую ситуацию на российском Дальнем Востоке.

Цель исследования - выявить, насколько региональные факторы подтверждают справедливость критических замечаний в адрес Институтов Конфуция, и предложить меры, способствующие снижению «жесткого» влияния Китая на Дальневосточный регион. Анализируя деятельность Институтов Конфуция на российском Дальнем Востоке, авторы выделяют три главных аспекта, подтверждающих «жесткую силу» Институтов Конфуция: их вклад в «мирное» освоение Китаем дальневосточных земель, повышение интернационализации китайского высшего образования и содействие развитию национальной культуры. Сделан вывод, что при анализе плюсов и минусов в деятельности Институтов Конфуция важно учитывать экономическую и политическую ситуацию в том регионе, где они работают. В противном случае этим культурно-образовательным учреждениям не избежать обвинений в роли «троянского коня». В ходе исследования были использованы российские и китайские источники, включая аналитические работы и публикации в средствах массовой информации, а также эмпирические наработки авторов.

Статья посвящена сравнительному анализу характерных особенностей скрипичного исполнительства на разных периодах его развития в России и в Китае. Цель данного исследования заключается в определении роли российской и западной скрипичных школ в развитии музыкальной культуры КНР. Автором статьи сделан вывод, что становление и развитие скрипичного искусства в России и в Китае совершалось в рамках формирования национальной музыкальной культуры каждой страны. Тем не менее, высокая квалификация педагогического состава и современных исполнителей Китая в значительной мере обусловлена влиянием российских и европейских музыкально-педагогических и исполнительских традиций

Статья посвящена проблеме изучения традиционной национальной одежды народности шэ, а также факторам, способствовавшим ее изменению. Национальная одежда шэ отражает национальный характер, региональные особенности, обычаи, искусство и культуру, накопленные народом за долгую историю. В настоящее время академическое сообщество еще не пришло к единому пониманию происхождения народности шэ, которое можно свести к следующим теориям: теории коренных народов, теории миграции и теории множественных источников. Национальная одежда помогает сохранить и передать традиции и ценности от одного поколения к другому, а также способствует сохранению разнообразия и уникальности культурного наследия

Проанализирована роль Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в укреплении региональной стабильности после вывода войск США из Афганистана. Нестабильность в Афганистане становится серьезной проблемой регионального масштаба, которая требует от ШОС поиска приемлемого решения. Рассматривается вопрос о том, как страны - члены ШОС справляются с углубляющимся кризисом в Афганистане. Роль ШОС в достижении консенсуса между государствами-членами в долгосрочной перспективе раскрывается с опорой на концептуальные рамки, состоящие из двух теорий международных отношений - теории комплекса региональной безопасности и теории функционального сотрудничества, которые обеспечивают понимание того, что интересы государств, принадлежащих к единому географическому региону, схожи, и их взаимное сотрудничество оказывается более прочным, чем у государств, находящихся за его пределами. Рассматривается роль ШОС в поддержании региональной безопасности и прослеживаются ее усилия по обеспечению стабильности. Для изучения сложных проблем внутри ШОС при формировании отношений с зарождающимся правительством «Талибана» (запрещен в РФ) в Афганистане были собраны и проанализированы фактические данные, полученные из официальных документов и заявлений, опубликованных на правительственных веб-сайтах, материалы научных публикаций, статей в СМИ, изданных в разных странах. Установлено, что ухудшение ситуации в сфере безопасности в Афганистане представляет общую угрозу для всех стран - членов ШОС, поэтому необходим консенсус для продвижения практических мер, включая содействие развитию Афганистана. Таким образом, ШОС сосредотачивается на устранении непосредственных и ощутимых последствий захвата власти талибами после вывода войск США из Афганистана, с одной стороны, а с другой - на поддержке региональных государств в налаживании функционального сотрудничества для восстановления Афганистана.

Статья посвящена анализу процессов интернационализации музыкальной культуры и влиянию международных взаимодействий на фортепианное исполнительство в Китае. В ходе работы автор исследует ключевые исторические события, оказавшие влияние на развитие китайского фортепианного искусства в XX веке и выявляет основные тенденции, определившие эволюцию китайского фортепианного исполнительства в условиях мировых культурных изменений

Китайская свадебная культура имеет долгую историю и богата традициями. В своем развитии она прошла два этапа и из традиционной стала современной. Этот процесс является признаком социальной эволюции и прогресса. В данной статье автор анализирует эволюцию традиционных китайских свадебных обрядов и обычаев в шести репрезентативных периодах: династии Цинь (221–207 до н. э.) и Хань (206 до н. э. — 220 н. э.); династии Тан (618–907 гг.) и Сун (960–1279 гг.); династии Мин (1368–1644 гг.) и Цин (1616–1911гг.); Китайской Республики (с 1912 по 1949 г. ); временного периода после образования Китайской Народной Республики до Культурной революции (с 1949 по 1976 г.), а также после начала проведения политики реформ и открытости (с 1978 г.) и до наших дней.

Объект исследования - восточный вектор современной внешней политики России, предмет исследования - ее основные направления, механизмы и инструменты. Авторы опираются на теорию неореализма, которая позволяет объяснить внешнюю политику государств стремлением обеспечить свои национальные интересы. Использованы принципы историзма, научной объективности и достоверности, что позволило изучить предпосылки российской политики разворота на Восток, установить причинно-следственные связи и выявить закономерности развития международных отношений России со странами Востока. Были применены системный подход, а также ряд общенаучных (анализ, синтез) и специально-исторических методов исследования: сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы. Выявлена роль главы МИД России Е. М. Примакова в возвращении России на Восток. Подчеркивается, что Е. М. Примаков не был сторонником разрыва отношений с европейскими странами и США, но стремился найти контрбаланс прозападному курсу внешней политики 1990-х гг. и наращивать отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Отмечены сложности, с которыми Россия сталкивается при реализации восточной политики, среди которых географическая удаленность от большинства стран АТР, холодный климат, малочисленность населения Дальнего Востока, неразвитость дальневосточной инфраструктуры, социокультурные различия России и стран АТР. Однако курс на укрепление российских позиций в АТР становится ключевым внешнеполитическим направлением, жизненно важным фактором в сохранении и укреплении России в статусе развитой индустриальной страны. Проанализированы мероприятия, реализованные руководством страны для включения российской экономики в интеграционные процессы в АТР, рассмотрена динамика торговых отношений России с основными партнерами в данном регионе. В заключение делается вывод, что политика поворота на Восток состоялась, так как очевидны ее успехи.

В статье рассматриваются методологические подходы к философскому анализу китайского национального характера и особенностей китайского мышления. Показывается, в чем заключается различие понятий «национальный менталитет» и «национальный характер», которые частично совпадают, а частично различаются.

Автор предполагает, что национальный характер и его основные черты составляют существенную сторону (уровень) национального китайского менталитета. В работе исследуется методологическая проблема: можно ли определять китайское мышление как преимущественно образное, в отличие от преимущественно логического — у европейцев. Высказывается и обосновывается гипотеза об аудиальном характере возникновения и формирования китайского менталитета. Объясняются причины рождения «децентрированного субъекта» с клиповым сознанием. Отмечается, что китайцы давно выработали практики в реакции на звук без всякого разделения на материальное и идеальное, потому что никакой проблемы субъекта и объекта для них никогда не существовало.

Анализируются основные направления внешней политики Государства Израиль в условиях нынешней трансформации мирового порядка и формирующейся «новой биполярности». До начала специальной военной операции (СВО), несмотря на достаточно прочный стратегический союз с США, Израиль проводил прагматичный внешнеполитический курс и поддерживал взаимовыгодные двусторонние отношения с ведущими державами незападного мира, неаффилированными с евроатлантическим альянсом, - Россией, КНР и Индией. Однако резкое обострение ситуации на палестинских территориях в октябре 2023 г. поставило Израиль перед экзистенциальным выбором в условиях зарождающейся новой биполярности, и этот выбор был сделан в пользу США и их союзников по НАТО. Сейчас официальная риторика в Израиле стала созвучной с той, которая получила распространение в период разрыва отношений между Россией и Израилем. Тем не менее при формировании конкретной политики, когда российская и израильская точки зрения не совпадают, обе стороны по-прежнему координируют все действия в рамках диалога. Авторы фокусируют внимание на основных проблемах, по которым у России и Израиля существуют расхождения: украинский, иранский и палестинский факторы. Среди приоритетов внешней политики Израиля особое место занимают Китай и Индия. Значение этих стран для еврейского государства будет возрастать из-за неизбежных изоляционистских тенденций в регионе, которые усиливаются на фоне обострения палестино-израильского конфликта. Рассмотрены основные тренды в отношениях Израиля с некоторыми арабскими странами, а также КНР и Индией.

Арктический регион, ранее воспринимавшийся как отдаленная и труднодоступная территория, в последние десятилетия приобрел ключевое геополитическое и экономическое значение, особенно для России, рассматривающей его как зону стратегических интересов. Климатические изменения и таяние льдов открывают новые перспективы в области транспортных маршрутов, доступа к ресурсам и безопасности, что заставляет Москву пересматривать арктическую политику. Стратегические приоритеты России в регионе включают усиление военного присутствия, освоение углеводородных месторождений и развитие Северного морского пути (СМП). Управление Арктикой формально осуществляется восемью приполярными государствами через Арктический совет, однако его полномочия ограничены экологическими и социально-экономическими вопросами, исключая военно-политическую сферу. Внешнее влияние на регион усиливается со стороны неарктических государств, особенно Китая, позиционирующего себя как «почти арктическое государство». Стремление КНР расширить свое присутствие в регионе, несмотря на декларируемую приверженность научному и экономическому сотрудничеству, вызывает озабоченность у арктических стран и может привести к усилению конкуренции и потенциальной дестабилизации ситуации в регионе.

В последние годы происходит оформление санкционного режима Китая, которое выражается, во-первых, в росте интенсивности и многообразия ограничительных мер, используемых Китаем в ответ на односторонние санкции оппонентов начиная с 2010-х гг. Наглядной становится дифференциация инструментов контрсанкций Китайской Народной Республики (КНР) в зависимости от мотивации Пекина и их объекта. Растет список триггеров, провоцирующих КНР на контрмеры, умножаются преследуемые с помощью них цели. Во-вторых, с 2018 г. у КНР появились нормативно-правовые механизмы введения контрсанкций и противодействия иностранным санкциям.

Цель исследования - на основе собранной базы данных «Односторонние санкции Китая, 1956-2023» проследить эволюцию контрсанкций Китая и предложить теоретические обобщения о них, количественно подтверждающие или опровергающие результаты предшествующих исследований. Исследование опирается как на анализ предшествующих работ о контрсанкциях КНР на английском и русском языках, научный консенсус о которых отсутствует, лишь некоторые выводы количественно обоснованы и подкреплены базами данных, так и на сбор базы данных и методы описательной статистики. Новизна исследования обусловлена тем, что в нем проводится различие между этапом активного оформления санкционного режима Китая в течение последних 10 лет и долгой предысторией, в рамках которой имели место лишь отдельные неофициальные контрмеры: бойкотирование Китаем участия в Олимпийских играх в 1950-1970-х гг.; частичный отказ КНР от импорта из тех стран, лидеры которых принимали у себя с официальным визитом Далай-ламу XIV в 2000-2010-х гг.; потребительские бойкоты товаров иностранных компаний в КНР и бюрократические блокады на таможне начиная с 2008 г. Перечисляются и описываются механизмы действия основных контрсанкционных законов КНР, принятие которых было спровоцировано торговой войной с США. В итоге стали преобладать зеркальные контрсанкции КНР, применяемые адресно против отдельных лиц и компаний и предполагающие барьеры на въезд и ведение бизнеса в КНР, ограничения инвестиций, сотрудничества, торговли, заморозку активов и т. д. Автор приходит к выводу о «разделении труда» между скрытыми санкциями, максимизирующими ущерб для стороны, на которую наложены санкции, и формализованными санкциями, максимизирующими перформативное воздействие на третью сторону. Вторые не заменяют собой первые, а дополняют их.

Проблема безопасности в сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) приобретает все возрастающее значение в контексте международных отношений и внешней политики. Исследование посвящено анализу дискурса администрации Дж. Байдена в области международной ИКТ-безопасности на латиноамериканском направлении. Цель - выявление скрытой в дискурсе идеологии, поддерживающей и оправдывающей властные отношения США со странами Латинской Америки. Научная новизна работы состоит в комплексном применении метода критического дискурс-анализа (КДА), позволяющего рассмотреть, как языковые практики формируют восприятие ИКТ-безопасности и политической реальности, а также количественного контент-анализа, дающего представление об атрибутируемых угрозах, в первую очередь среди государственных акторов, что ранее не получило должного внимания в научной литературе. КДА проводится на контекстуальном и дискурсивном уровнях. Исследование опирается на широкую источниковую базу, включающую материалы государственных органов США за период с января 2021 по ноябрь 2024 г. Авторы критически осмысляют образ США как агента, конструирующего международную ИКТ-безопасность на латиноамериканском направлении, в ракурсе своих гегемонистских устремлений. Выявлено, что значимым элементом американского дискурса является образ Латинской Америки как региона, уязвимого в ИКТ-пространстве и нуждающегося в патернализме со стороны Вашингтона. Образы Китая и России представляются как основные источники угроз в регионе для оправдания доминирующей роли США. На втором плане американского дискурса присутствуют образы Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) и Исламской Республики Иран (ИРИ), которые позиционируются как ограниченные, но растущие угрозы в ИКТ-пространстве. Авторы приходят к выводу, что подобные дискурсивные практики служат инструментом легитимации влияния США и продвижения ими своих стратегических интересов в регионе.