Статьи

Анализируются положения российской уголовно-процессуальной доктрины, касающиеся статуса прокурора по делу, поступившему с обвинительным заключением (гл. 31 УПК РФ). Оценивая реальные полномочия прокурора в ситуации, связанной с изменением обвинения, изложенного в указанном акте, как инициативно, так и посредством указаний следователю (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ), автор обосновывает вывод о том, что пределы полномочий прокурора изначально связаны императивным указанием закона и позициями судебной практики. По сути, «формула» утвержденного прокурором в обвинительном заключении государственного обвинения всегда должна соответствовать «формуле» того обвинения, которое ранее было сформировано в следственном постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Таким образом, «независимая» оценка и решения прокурора по делу всегда опосредованы этой латентной процессуальной «ловушкой», фактически нивелируя самостоятельность и независимость последнего в формировании государственного обвинения исключительно в соответствии со своим внутренним убеждением.

Анализируются функции, предмет, задачи и процессуальные полномочия прокурора по делу, поступившему с обвинительным заключением (гл. 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). На основе реализованного исследования отстаиваются выводы о диалектической взаимосвязи и взаимообусловленности в деятельности прокурора на данном этапе функций надзора и уголовного преследования, которые телеологически определяют предмет оценки прокурора на этом этапе, непосредственные задачи оценки и собственно актов прокурорского реагирования. Оценивая основания для утверждения обвинительного заключения по делу или возвращения дела в следственный орган, автор критически оценивает позиции доктрины, по сути которых законодатель в нормах п. 2 ч. 1 ст. 221 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (якобы) закрепил единое, «обобщающее» основание для этого решения прокурора - необходимость и обязательность дополнительного следствия по делу. Автором, напротив, доказывается дифференциация и телеологическая самостоятельность оснований как для дополнительного следствия по возвращенному делу, так и для оснований, связанных с устранением нарушений закона, или выявленных недостатков в расследовании.