Научный архив: статьи

ВВЕДЕНИЕ. В статье рассматривается эволюция концепции целостности личности в международном праве. Анализ международно-правовых актов универсального и регионального характера, а также дел, рассмотренных в международных судебных и квазисудебных инстанциях, подтверждает двуединую природу этой концепции, которая состоит из права на физическую целостность и права на психическую целостность личности. Особое внимание в статье уделяется вызовам, создаваемым стремительным развитием нейротехнологий, которые требуют переосмысления содержания концепции целостности личности, в частности ее психической составляющей. В доктрине рассматриваются подходы, предлагающие либо сформировать новые, так называемые «нейроправа», либо включить их в уже существующее право на психическую целостность личности и защищать по аналогии с опытом защиты права на физическую целостность личности.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исследование основано на комплексном анализе международно-правовых актов и прецедентной практики международных судебных органов. Методологическую основу составили общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция, системный подход) и специальные юридические методы (формально-логический, структурноюридический, сравнительно-правовой). Акцент сделан на сочетании сравнительно-правового метода и системного подхода при изучении и проведении анализа особенностей закрепления права на целостность личности среди фундаментальных прав человека на международном универсальном и региональном уровнях. Также дополнительно автор использует метод «лестничного исследования» при рассмотрении практики международных судебных органов в исследуемой сфере.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Установлено, что концепция целостности личности, закрепленная в международном праве, носит двуединый характер, охватывая физическую и психическую целостность. Показано, что если физический аспект разработан достаточно детально, то психическая составляющая долгое время оставалась в тени и лишь недавно стала предметом активных дискуссий. Выявлено, что развитие нейротехнологий (нейростимуляция, нейрохакинг, манипуляции с памятью) создает угрозы психической автономии и когнитивной свободе человека, что актуализирует вопрос о необходимости новой системы гарантий.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В статье обсуждаются различные доктринальные подходы к защите психической целостности: от расширения толкования существующих прав (права на уважение частной жизни, достоинство человека, свободы мысли) до создания новых специальных прав (право на психическую неприкосновенность, право на когнитивную свободу, право на психическое самоопределение). Автор присоединяется к преобладающей точке зрения, согласно которой «нейроправа» целесообразно рассматривать не как абсолютно новые права, а как логическое развитие существующих прав, в частности права на психическую целостность личности. Делается вывод о необходимости нормативного закрепления и конкретизации содержания психической целостности по аналогии с физической, с учетом современных нейротехнологических рисков, для обеспечения эффективной защиты фундаментальных прав и достоинства человека.

Введение. Конвенция о статусе беженцев 1951 г. (далее — Конвенция 1951 г.) хотя и является правовой основой глобальной системы защиты вынужденных мигрантов, однако не учитывает все современные аспекты международно-правового регулирования вынужденной миграции. Государства — члены Организации Объединенных Наций (далее — ООН) не могут согласовать принятие нового международно-правового акта универсального характера, который заменил бы Конвенцию 1951 г., принятую более семи десятилетий назад [13. С. 4-5]. «Миграционный кризис» 2015-2016 гг. заставил мировое сообщество вернуться к поиску решений проблем международно-правового регулирования вынужденной миграции. Сначала государства — члены ООН приняли в 2016 г. Нью-Йоркскую декларацию о беженцах и мигрантах (далее — Нью-Йоркская декларация). Согласно Приложению I к данной декларации на Исполнительный комитет Управления верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (далее — УВКБ ООН) была возложена задача разработать в течение двух лет новый международно-правовой акт в области вынужденной миграции. УВКБ ООН в своем ежегодном докладе в 2018 г. представило проект Глобального договора о беженцах, который был принят Генеральной Ассамблеей ООН. Данный договор хоть и не обладал юридически обязательной силой, но закрепил механизмы справедливого распределения бремени и ответственности между государствами. Одним из таких механизмов является Глобальный форум по беженцам, который должен проводится раз в четыре года. Данная статья посвящена первому и второму Глобальным форумам по беженцам, которые прошли в 2019 и 2023 г., и их результатам.

Материалы и методы. Методологическую основу исследования составили следующие общенаучные и специальные методы познания правовых явлений и процессов: историко-правовой сравнительный метод; метод системно-структурного анализа; формально-логический метод.

Результаты исследования. В результате проведенного анализа выявлено, что Глобальный договор о беженцах 2018 г. представляет собой тот компромисс, на который согласились государства — члены ООН. Он не обладает юридически обязательной силой. Одной из основных проблем, продолжающих существовать по настоящее время, является отсутствие механизмов справедливого распределения бремени и ответственности между государствами. Глобальный договор закрепил механизмы для предсказуемого и справедливого распределения бремени и ответственности между всеми государствами — членами ООН. Одним из них является Глобальный форум по беженцам.

Обсуждение и заключение. В исследовании авторы сформулировали предпосылки принятия и провели анализ содержания Глобального договора о беженцах 2018 г., а также обосновали значение Договора на современном этапе международно-правового регулирования вынужденной миграции. Установлено, что данный Договор не устраняет полностью проблему несправедливого распределения бремени. Авторы анализируют деятельность первого и второго Глобального форума по беженцам, приходя к выводу, что форум обладает собственными механизмами подведения итогов, анализа достижений, а раз в два года предусматривается проведение встреч официальных лиц высокого уровня. Авторы приходят к выводу о том, что деятельность такого механизма может положительно повлиять на совершенствование международного правового регулирования.